Алмаз. Книга вторая - Елена Григорьевна Макарова Страница 18

– Хорошо, – не без удовольствия сдалась. – Не могу поверить, что мы летим на Мальдивы, – пребывала в некотором приятном шоке. – Люблю тебя! – набросилась с поцелуями на Костю, – Люблю! Люблю! Люблю!

– Боюсь представить, что меня ждет, когда ты воочию увидишь это райское место.

И правильно боялся!

После изнурительных часов полета, пересев на гидроплан, мы отправились на один из множества островов-отелей. Я как дикарка припала к иллюминатору и восторгалась открывающимся видом. Океан всех оттенков синего, лучезарно голубое небо, и белесые перьевые облака – картина маслом, настоящее произведение искусства, которое не тронет только бездушного и бессердечного. Вот поэтому она вызывала у меня бурю эмоций, которыми я без стеснения, причем очень громко, делилась с Костей. Он лишь посмеивался, и казалось, больше восторгался моей реакцией, чем видами. Наверное, не в первый раз их видел, ну а я была в подобном месте впервые, и для меня все было в диковинку. И уж, конечно, я не думала о стыде, когда войдя в наше бунгало, стоящее на воде, плюхнулась на колени, разглядывая через застекленное окошко в полу разноцветных рыб. Океан же прямо под ногами!

А когда мы отправились в открытое море посмотреть на стаи дельфинов, я чуть ли не залезла на голову Косте, разглядывая морских созданий. В тот момент я не задумывалась, и, возможно, ему было за меня стыдно, но за все время наших импровизированных каникул, он ни разу не одернул и не упрекнул меня. Представляю, как утомила его своим ликованием от каждой разноцветной рыбки или экзотического растения.

В одну из ночей я разбудила Костю и потребовала посмотреть на луну и звездное небо – надо было видеть месяц, лежащий на боку. Но больше всего на меня поразила ночная прибрежная линия, словно усыпанная россыпями звезд. Сотни, тысячи, а скорей всего миллионы, мерцающих голубых огоньков заполонили водную гладь. Уже потом я узнала, что «виновником» этого волшебства был обычный биолюминесцентный фитопланктон, который таким способом реагирует на стрессовые ситуации. Но погружаясь в неоновую воду, представляешь себя героем фэнтези-романа, что окунается в магический источник силы.

С закрытыми глазами я качалась на волнах среди «светлячков». Знаю, детский и опасный поступок, но испытываешь непередаваемые ощущения, когда плаваешь среди одних звезд, а другие мерцают над головой. Сияние повсюду.

Уши наполнились водой, и я слышала только ночной шепот океана, поэтому появление Кости ощущалось мной как небольшого волнения воды и плавные движение рук по талии, что вырывали меня из гипнотического забвения.

– Ты случайно не золотая рыбка? – Костины объятия стали крепче, а я окончательно встала на бренную землю.

– У тебя остались неисполненные желания? – схватилась за его предплечья, чтобы не упасть от начинающегося прилива. В ответ Костя лишь рассмеялся, поцеловав меня в висок, и я невольно задержала взгляд на его татуировке. Поглаживая кожу, водила указательным пальцем по изображению одинокого крыла. – Хочу такое же, – как зачарованная произнесла, не отрывая глаз от символа.

– Тебе мало звезд? – глянул на мое плечо. Забавно, но звезды в разных своих проявлениях преследуют меня. – Это ведь навсегда, – напомнил Костя, когда понял, что я тверда в своем намерении, – память на всю жизнь.

– А я и не хочу забывать, – встретились глазами. – Что бы ни случилось, хочу запомнить тебя. Навсегда.

– Ничего и не случится, – держал мое лицо в своих ладонях, – ты моя. Навсегда.

– Твоя, – шептал вместе со мной океан, – твоя.

***

Мы стояли в аэропорте у табло, сверяя время нашего рейса. Наши руки были сплетены и татуировки составляли единую картину – расправленные крылья, готовые к полету.

Возможно, она служила символом нерушимости наших с Костей отношений. Давала надежду на лучшее. Считается, что моральный настрой – залог успеха. И, действительно, сейчас я чувствовала себя окрыленной и готовой ко всему.

– Я пойду с тобой на ту музыкальную премию, – неожиданно заявила Косте, занятым проверкой наших документов.

– Нет, – отрезал, даже не удостоив меня взглядом, – ты никуда не пойдешь. Это давно решенный и навсегда закрытый вопрос.

Я не собиралась спорить и топать ногами, что-то доказывая.

– Помнишь, как ты впервые позвал меня с собой на работу? – по лицу поняла, что помнит, поэтому продолжила, – Что ты мне тогда ответил, когда я спросила, что буду там делать?

– Быть рядом, – понял, что находится в безвыходном положении.

– Вот и в этот раз я буду рядом, – я и раньше это делала, только всегда оставалась за кулисами, в тени. – Пусть смотрят, пусть фотографируют и засыпают вопросами.

– Зачем тебе это? – его пугала такая неожиданная перемена во мне.

– Хочу, чтобы все знали, меня не сломить, – как он сам сказал после того, как меня облили краской.

– Нас не сломить, – поправил.

Прозвучало объявление о начале посадки, и мы, взявшись за руки, отправились навстречу новым испытаниям.