Я выбираю любовь - Кара Уилсон Страница 18

— Патрик…

Он наклоняет голову и целует там, куда положил свою руку, желание пронзает ее.

— Нет, — шепчет девушка, дрожа. — Нет… О, Патрик, нет! Я не хочу, чтобы ты делал это…

Но она лжет, поскольку жаждет, чтобы он прикасался к ней. Смесь страха и желания заставляют ее оттолкнуть Патрика…

Внезапно проснувшись, Антония обнаружила, что лежит в своей постели. Полностью не пришедшая в себя ото сна, она услышала звук бегущих шагов, и паника охватила ее. Антония пыталась выбраться из запутавшихся простыней, чтобы проверить, закрыта ли дверь, но, сев в кровати, ударилась о крепкую мужскую грудь.

На секунду она смутилась: спит она или проснулась? Но страх настолько охватил ее, что Антония начала кричать.

— Все в порядке. Вы в безопасности, никто не обидит вас, — торопливо шептал Патрик, прижав ее лицо к своей рубашке, одной рукой поддерживая ей голову. Она слышала, как бьется его сердце, ощущала запах его кожи. Но близко находиться рядом с этим человеком было небезопасно.

Она стала вырываться из его объятий, и он сразу же отпустил ее. Антония, тяжело дыша, рухнула на подушки.

Патрик наклонился и включил настольную лампу. Внезапная вспышка света заставила девушку слепо заморгать и, слегка запинаясь, она спросила:

— Что… что вы делаете здесь? Как вы снова попали в дом? Двери заперты. Я сама их проверила.

— Я и не уходил, — холодно сообщил Патрик.

Он сидел на краю постели, одетый в ту же черную рубашку и джинсы, в которых он был вечером, хотя теперь они выглядели слегка помятыми, как будто он спал в них. Антония тяжело вздохнула.

— Вы что, прятались где-то?

Его брови удивленно приподнялись.

— Вовсе нет! Я был в гостиной.

— Но в ней не было света, когда я спускалась вниз!

— А я не включал, сидел на подоконнике и смотрел в сад.

— Вы что, все это время были в доме? Почему вы не ушли?

Он сердито посмотрел на нее.

— Вы плохо выглядели, Антония, я беспокоился за вас и боялся оставить одну.

— Если я плохо выглядела, то по вашей вине! — бросила девушка ему в ответ и увидела, что он напрягся, как будто она вновь ударила его.

— О'кей, — пробормотал он. — Вероятно, я боялся, что мог вызвать у вас болезненные воспоминания…

— И почувствовали себя виноватым, — прервала его Антония.

— Но потом вспомнил про состоявшееся обручение и хотел узнать, какой вид брака вы собираетесь заключить, если не можете вынести поцелуя мужчины!

Антония съежилась и отвернулась от него.

— Но вы не тот, за кого я собираюсь выйти замуж.

— Тогда скажите мне, что он занимается с вами любовью и вам это нравится.

— Я не хочу говорить с вами о моей личной жизни!

— В этом-то и беда, не так ли? Вы не говорили о ней ни с кем.

— Я была у врача в Штатах! — возразила она.

Молодой человек бросил на нее недоверчивый взгляд.

— Видимо, это не очень-то помогло, иначе вы не были бы сейчас так взвинчены.

— Я и не взвинчена!

Девушка еще больше рассердилась, ее глаза сверкали от негодования.

— То, что я не хочу целоваться с вами, совсем не означает, что я взвинчена. Вы, наверное, думаете, что каждая женщина, которую вы встречаете, чувствует слабость в коленях при вашем виде, но….

— У меня никогда не было женщины, которую бы рвало оттого, что я ее поцеловал! — грубо проворчал он и затем вдруг добавил: — Только что… у вас был ночной кошмар, не правда ли?

Она быстро посмотрела на него, потом опустила глаза и кивнула.

— Вы… слышали меня?

— Да, — сказал он выразительно.

Ей стало не по себе, потому что Антония вспомнила, от чего пробудилась: руки Патрика ласкали девушку, он целовал ее обнаженную грудь, вызывая такое желание, что…

— Вам снилась та ночь, не так ли? — спросил Патрик хриплым голосом.

Поколебавшись, она неохотно кивнула. Его лицо напряглось.

— Почему вы называли мое имя?

— Разве? Я не помню…

— Не притворяйтесь! — проворчал он. — Я слышал вас. Вы выкрикивали мое имя. Скажите мне правду. Вам снилось, что это был я?

Антония задрожала, ее ресницы затрепетали, лицо заалело.

— Нет!

Он взял ее за подбородок и, откинув голову назад, вынудил смотреть прямо ему в глаза. Казалось, его взгляд пронизывал насквозь, и ей стоило большого труда не выдать себя.

— Нет? Вам не снилось, что это я напал на вас?

Она молча покачала головой.

Патрик продолжал смотреть ей в глаза, и она испугалась, что он может прочитать в них то, что она так старательно пытается скрыть.

— Тогда что я делал в вашем сне? Почему вы повторяли мое имя? Почему вы сказали: «Патрик, не надо!» Почему, Антония? — мягко спросил он.

В отчаянии она солгала:

— Я не знаю. Я не помню.

— Нет, вы помните, — сказал он, пристально глядя на ее рот, и она почувствовала, что ее губы начали дрожать и гореть, как будто он целовал их.

— Пожалуйста, уходите, — попросила она едва слышно.

— Почему вы дрожите, Антония?

Она с трудом воспринимала его вопросы.

— Я не дрожу.

— Лгунья, — отрезал он.

Патрик положил палец на ее шею.

— Что вы делаете?

— В этом месте бьется пульс, — насмешливо сказал молодой человек, кончиком пальца надавил на ее кожу, на голубую жилку, и она почувствовала, как бешено забился пульс от его прикосновения.

— Прекратите, — прошептала она.

— Это и в самом деле так жутко? — спросил он.

Его палец медленно, дюйм за дюймом пробежал вверх по горлу, к скулам и затем ко рту. Наблюдая за ней, он дразняще медленно раздвинул ее рот пальцем. Девушка как зачарованная смотрела на него.

Она не могла оттолкнуть его руку и сидела как загипнотизированная.

— Что я делал в вашем сне, Антония? — Его хриплый голос лишил ее чувства реальности. Она уже не была уверена, происходит ли это на самом деле, или все еще снится ей.

Его палец соскользнул с ее рта и снова нежно спустился по бледному горлу к изящному кружеву, окаймлявшему тонкую прозрачную ночную рубашку.

Когда он достиг белых бантиков, стягивающих ночную рубашку на груди, и она увидела, как Патрик смотрит на пену из кружева и бантиков, через которую можно было видеть ее грудь, девушка выбралась из транса. Тяжело дыша, Антония оттолкнула его руку, схватила простыню и натянула на плечи.