Гордая женщина - Кара Уилсон Страница 18

— Пустоголовый. — Зен сильно толкнула его в грудь.

К ее удивлению, Дэймон пошатнулся. Он попытался сохранить равновесие, но нога заскользила по влажной почве, покрытой опавшими сосновыми иголками и старыми листьями. Мужчина покатился по крутому склону и врезался в ствол дерева, неестественно подогнув одну ногу.

Зен услышала, как он застонал от боли уже в тот миг, когда бросилась к нему.

— Дэймон, с тобой все в порядке? — в ужасе вскрикнула она. За считанные секунды Зен оказалась возле него и, услышав, что дети возвращаются, окликнула их: — Стойте, где вы есть! Дядя Дэймон упал.

— Ты толкнула меня, — хохотнул он, развлекаясь явно не к месту. — И если опять скажешь, что это несчастный случай, я тебя задушу!

— Что-нибудь повредил? — спросила Зен с беспокойством, когда он, держась за ствол, поднимался. Ему, по-видимому, трудно было наступить на ногу. — Ты не сломал ее случайно?

— Вывихнул, наверно. — Дэймон сморщился от боли.

— Ты не притворяешься? — Зен пристально наблюдала за ним, недоверие и сочувствие боролись в ее душе.

— Зенобия, это, по меньшей мере, несправедливо. — Дэймон морщился от боли и смеялся, карабкаясь вверх по склону.

— Я знаю тебя, — пробормотала Зен, тяжело дыша, когда поднялась наверх, где стояли мальчишки с широко раскрытыми от удивления глазами.

— Что, дядя Дэймон будет теперь обедать в постели? — спросил Дэниел.

— Нет, конечно нет, дорогой, — начала Зен.

— Может быть, — сказал Дэймон с горестным вздохом.

— Маловероятно, ты — обманщик! — отрезала Зен, когда они заковыляли к хижине. — Ты навалился на меня, — пожаловалась она, пытаясь скрыть радость от того, что Дэймон двигается с ее помощью.

— Ненавижу быть в тягость. — Глаза Дэймона сверкнули, и она почувствовала, как краснеет. — Ты становишься привлекательнее, когда смущаешься.

— Я собираюсь пнуть тебя в другую ногу, — разозлилась Зен, поддерживая его на неровной дорожке.

За то время, что они преодолевали короткое расстояние до хижины, Зен вся взмокла и была вне себя от досады. Дэймон, наоборот, хотя и хромал, находился, по-видимому, в прекрасном расположении духа.

— Ты хочешь лечь в постель? — спросила Зен, помогая ему перешагнуть порог и войти в комнату.

— Нет, прилягу на диване и, возможно, поиграю с мальчишками в карты.

— Симулянт, — бросила Зен, но сердце радостно забилось, когда он улыбнулся ей.

Пока Зен нарезала овощи для обеда, она не могла не заметить, как здорово Дэймон ладил с мальчуганами. Приятно было сознавать, что между ними крепнет дружба, что мальчики испытывают искреннюю привязанность друг к другу и к своему дяде. Зен и сама разделяла их любовь к Дэймону.

— Я закончу тем, что выйду за него замуж, и тогда этот грек-шовинист окончательно закабалит меня, — пробормотала она.

— Не грек, дорогая, а американец, как и ты, — поправил Дэймон, целуя ее в шею.

Вздрогнув от неожиданности, Зен порезала ножом палец.

— Взгляни, что из-за тебя получилось! Может, назовешь это несчастным случаем? — Она тяжело вздохнула.

Дэймон утвердительно кивнул и, взяв в рот ее пораненный палец, слизал кровь.

— Не делай этого, — сказала Зен, пытаясь вырвать руку.

— Я борюсь с заражением крови. — Тепло глаз Дэймона словно перетекало в нее.

— Вряд ли, — ответила Зен. — Мне нужно закончить готовку. — Она поспешно скрылась в темной кладовке, где хранился окорок. Затем вышла во двор, где была сложена кирпичная печь, и разожгла огонь, чтобы приготовить мясо с овощами.

— Не убегай от меня, дорогая. — Дэймон появился сзади, когда Зен раздувала пламя в печи.

— Ах! — подскочила Зен. — Хватит меня пугать! Тебе хотелось отдохнуть. Ты же не можешь ходить!

— Теперь могу. Я нашел полированную вишневую палку, похожую на длинную дубинку. Вполне заменит костыль.

Зен улыбнулась.

— Отец сделал этот посох, когда я была маленькой.

— Очень удобная штука при растяжении. — Дэймон зашел сбоку, чтобы взглянуть на огонь.

— Я все же думаю, что следует держать ногу в покое, — сказала она.

— Ничего страшного. У меня бывало и хуже, когда катался на горных лыжах.

— В Лозанне, я полагаю? — резко спросила Зен, тут же представив Дэймона среди красавиц, которые посещают знаменитый курорт.

— Да, у нас там дом.

Зен отправилась на кухню. Дэймон поковылял за ней и оставался поблизости. Он болтал с детьми, пока они играли в карты, и, сидя на табуретке, принюхивался к аппетитным запахам, наполнявшим дом.

Обед оказался удачным, а свежий горный воздух способствовал хорошему аппетиту.

Близнецы помогли убрать со стола, затем присоединились к Дэймону в гостиной. Он листал какую-то книгу.

— Не хотите ли послушать историю о старом мореходе? Эту поэму я любил читать в детстве.

Зен раскрыла глаза от удивления. Как странно, что они любят одну и ту же поэму!

— Ты — мой альбатрос, — пробормотала она, вытирая стакан и ставя его в кухонный шкаф. — «Если я причиню тебе вред, со мной произойдет беда. Если останусь с тобой, мне грозит другая беда», — вспомнила она и вздохнула, чувствуя себя несчастной.

— Ты что-то сказала про альбатроса, Зен? Ты любишь Колдриджа?

— Иногда, — смущенно призналась Зен и, повесив кухонное полотенце, подсела к мальчикам.

Дэймон начал читать, и хотя большая часть поэмы осталась непонятной детям, тем не менее, понравилась им. Затем он закрыл книгу и объяснил детям смысл прочитанного.

— Старый мореход много лет назад убил птицу, летавшую вокруг его корабля. Этой птицей оказался альбатрос, и после его гибели на судно и на матросов, плававших на нем, обрушились всевозможные беды. Паруса не надувались ветром, люди начали болеть. — Дэймон говорил медленно, с чувством; мальчики слушали как зачарованные, несмотря на усталость, появившуюся на их лицах. — С тех пор о человеке, которого преследуют неприятности, говорят: «У него на шее альбатрос». Но я полагаю, в поэме идет речь о том, что мы должны заботиться обо всем, что нас окружает: о земле, о животных, о людях.

— Как мы заботимся о Кудряше? — спросил, зевая, Дэниел.

— Да, милый.

Дэймон с непроницаемым лицом наблюдал, как Зен повела мальчиков из комнаты. Он пожелал им доброй ночи, прежде чем они поднялись наверх. Тетушка отправилась с ними, чтобы убедиться, что дети почистили зубы и помолились на ночь, как их научила бабушка.

Когда Зен спустилась, Дэймона в гостиной не было. Она достала чистое постельное белье и застилала диван простыней, когда услышала голос Дэймона: