Неповторимая весна - Карен Брукс Страница 18

Еще несколько мгновений назад ее тело сковывал страх, сейчас же оно раскрепостилось, раскрываясь навстречу тому, что должно было произойти чуть позже. В глубине сознания Дороти понимала это, хотела этого и больше не испытывала смущения. Сейчас они с Эдди были единым целым; он ласкал ее, и она отзывалась на его ласку. Прежнего отчуждения между ними как не бывало. Он отстранился от нее только затем, чтобы окончательно сбросить мешавший ему халат, рывком отбросил в сторону покрывало.

Спиной она ощутила прохладу крахмальной простыни, откинулась на высоко взбитые подушки и приняла его на себя, не чувствуя тяжести, впечатавшей ее в постель. Она видела лишь разгоряченное лицо с сияющими синевой глазами, вдыхала аромат волос, скользивших по ее щекам. И тут последнее сомнение — не проявляет ли она безрассудство — было сломлено стремительным натиском. Эдди вошел в нее, овладел ею с нетерпеливой жадностью. Могучими посылами он, казалось, достигал дна, заставляя Дороти вскрикивать, но не от боли, а жгучего ответного желания. И буря смешалась с бурей, волна накатывала за волной. Ничто в мире больше не существовало.

Руками он приподнял ее за ягодицы, помогая войти в ритм, который все убыстрялся и убыстрялся, подводя к пику наслаждения.

— О-о-о… — стонала Дороти, не в силах сдерживаться.

Внутри нее стремительно росло похожее на утонченную боль и все же ни с чем не сравнимое ощущение. Оно заполняло ее целиком. Будто ожил вулкан, пробужденный к жизни могучими природными силами.

— Эдд, Эдд!.. — в изнеможении вскрикнула Дороти, содрогаясь от череды глубинных спазмов, и сразу же услышала его протяжный хриплый стон, сопровождаемый конвульсивной дрожью.

Наконец они оба стихли. И только тут она почувствовала тяжесть навалившегося на нее тела, потерявшего прежнюю невесомость.

Эдди осторожно сполз на бок, поцеловал ее в краешек рта.

— Ты жива? — едва шевеля губами, спросил он.

— А ты?

— Меня… нет… Я еще не здесь…

Лицо его было бледным, глаза закрыты, обмякшие руки раскинуты.

Дороти охватило разочарование, почти обида. Конечно, она не была наивной девочкой, надеющейся на клятвы в любви до гроба, но все же Эдди мог бы сейчас произнести хоть несколько нежных слов… Сама она еле сдерживалась, чтобы не признаться, какое потрясающее наслаждение испытала, тем более что даже и не подозревала до сей поры о дремавшей в ней сексуальности. Он перевернул в ней все представления об интимной близости, научил ее быть женщиной… Но, похоже, Эдди воспринял все не с такой остротой. Или это для него рядовое событие, иначе почему он столь безучастен сейчас, сейчас, когда ей так хочется услышать нежные, ласковые слова?..

— Ты жалеешь о случившемся?.. — вдруг спросил Эдди.

— Наверное, это было не самым умным с нашей стороны…

Ответив так, Дороти с замершим сердцем ждала, что он возразит, рассеет мучительные сомнения, подарит надежду, а тот молчал.

— Тебе нечего сказать? — робко произнесла она.

— Да, наверное, мы… не должны были допускать этого, Дороти, но сейчас уже поздно сожалеть…

В ее душе будто что-то оборвалось. Она каялась, кляла себя за слабость, которую проявила. Но это была не злость, не ярость, а жгучий стыд. Он душил ее, от него некуда было деться. И хорошо, что Эдди ни о чем не подозревал. Его покойный, безмятежный сон неоспоримо свидетельствовал о полном равнодушии к тому, что между ними случилось, а еще красноречивее… к ней самой…

Из всех рабочих дней недели больше всего Дороти Ламбер не любила понедельники. Этот же оказался — хуже некуда. К скверному настроению, граничившему с внутренней истерикой, матушка-природа добавила свое: небо нахмурилось, из низких сизых туч моросил нудный дождь. В душе Дороти было зябко. Ни заниматься делами, ни вообще думать она не могла, находясь в некой прострации.

Когда в кабинет стремительно влетела секретарша, ей пришлось сделать усилие, чтобы не выдать себя. На лице Тины цвела таинственная, задорная улыбка. Плотно прикрыв за собой дверь, она, почти захлебываясь, в восторге затараторила:

— Он здесь. Сногсшибательный мужчина! Прямо экземпляр из «Плейбоя»!

У Дороти екнуло сердце. Оно сразу подсказало ей, о ком речь. Лицо залила краска, сменившаяся бледностью. Не хватает еще, чтобы Тина догадалась хоть о чем-то, переполошилась она и с напускным равнодушием, давшимся ей с трудом, спросила:

— О ком ты говоришь?

— О мистере Брассе, о ком же еще! — восторженно воскликнула секретарша. — Я думала, такие бывают только в кино.

Дороти деловито придвинула к себе свой рабочий блокнот.

— Что-то я не вижу здесь его имени. Разве мистеру Брассу назначена встреча?.. Ты сказала ему, что без предварительной записи я не принимаю?

Тина вылупила на хозяйку глаза — столь суров был ее тон.

— Я всегда придерживаюсь этого правила, но он требует…

— Да, я не люблю ждать, — раздался с порога решительный голос. — Нам необходимо поговорить сейчас, даже если это вне расписания!

— Я приготовлю кофе. Думаю, при такой погоде горячая чашечка не помешает, — услужливо предложила Тина, будто речь шла об осенних заморозках, а не о теплом летнем дожде. — Вы любите с пенкой ли размешать? С лимоном или без?..

— Жаль, я закоренелый холостяк, иначе непременно выбрал бы в жены такую заботливую женщину, как вы, — заметил Брасс. И хотя он при этом улыбался, Дороти не покидало ощущение, что его слова содержат весьма недвусмысленный подтекст, который должен быть осознан и понят.

Наивная дурочка Тина порозовела от комплимента и выскочила из кабинета, Дороти же сухо сказала:

— Не знала, что у тебя такая манера разговаривать. Думаешь, если имеешь дело с секретаршей, так игривый тон самый верный способ расположить к себе?

— Не все помешаны на соблюдении формальностей, как ты, Дороти, — ответил Эдди, без приглашения садясь в одно из кресел, предназначенных для посетителей, и в упор глядя на нее. — А теперь объясни, пожалуйста, почему ты в субботу исчезла и почему два дня не отвечала на телефонные звонки? Я хоть и неотесанный мужлан, но постараюсь понять.

— Я уехала не в субботу, а в пятницу, ночью. Ты в это время дрыхнул без задних ног.

Независимо от желания Дороти, в ее словах прозвучало скрытое обвинение, и Эдди сразу распознал его.

— Ах, вот почему! Я уснул, а должен был бы сказать тебе, как счастлив с тобой в постели! — язвительно усмехнулся он, не сводя с нее насмешливых глаз. — Поступил, так сказать, не по-джентльменски…

— Джентльмен — это не про тебя, — фыркнула Дороти. — Убери ноги со стола, здесь не бар какой-нибудь, где сидят за рюмкой виски.

Эдди вскочил, вплотную подошел к ней. Лицо его стало серьезным.

— Оставим колкости. Хорошо? — Он секунду помолчал, словно раздумывая. — Я в самом деле хочу знать, почему ты обиделась и скрываешься от меня?