Женский шарм - Ванесса Фитч Страница 18

Но вместо того, чтобы успокоить Элен, его уверенность лишь усилила ее раздражение.

– И все же мне хотелось бы удостовериться в том, что все это делается в интересах сестры. Мэри, могу я с тобой переговорить?

Нехотя кивнув, та, подарив Рандольфу ослепительную улыбку, отослала жениха в гостиную, обещав быть через несколько минут. Сестры отправились в одну из свободных комнат.

– Ты уверена, что хочешь этого, Мэри?

– Да, хочу, и надеюсь, что ты не намерена помешать мне, Элен.

За последние несколько лет Элен не раз доводилось приводить сестру в чувство.

– Я желаю тебе всего наилучшего и потому должна признаться, что твой… джентльмен кажется мне не слишком зрелым. Будешь ли ты с ним счастлива? В маленьком доме, с ребенком на руках?

– А ты предпочитаешь, чтобы я оставалась здесь, живя на положении полуслужанки в доме, который ничего для меня не значит? – Лицо Мэри исказилось в злобной гримасе, но тут же вновь смягчилось. – Элен, я знаю, ты делаешь для нас все, что можешь, но я не похожа на тебя. Ты всегда была самой умной, самой сильной, самой храброй. Ты можешь все, что угодно – водить машину и вести счета… Я порой почти ненавидела тебя за это. Но вот наконец у меня появилось хоть что-то свое. Не думай, Хоуп предложил устроить для меня другой брак, но меня вполне устраивает Рандольф. Он не станет затыкать меня в дальний угол, чтобы я не мешала ему заниматься делами. Нет, он будет внимателен ко мне, Элен, я знаю. Ну, а моя задача проста – хорошо выглядеть, вот и все.

Элен почувствовала, что на ее глаза наворачиваются слезы. Она и подумать не могла, что Мэри может завидовать ей! Однако в одном сестра права: светские браки, организованные в связи с особыми обстоятельствами, редко бывают счастливыми. А брак с Рандольфом Уорсли, пусть и отдает мезальянсом, все же можно считать вполне приличной партией. И потом, они любят друг друга…

Лайонел был разочарован: он не ожидал от Элен столь спокойно-равнодушного принятия сообщения о будущем браке Мэри. И хотя лицо его оставалось абсолютно непроницаемым, в глубине души нарастало раздражение.

Разумеется, Лайонел не надеялся на то, что она упадет ему в ноги со словами благодарности, однако можно же было, по крайней мере, выказать уважение к уму и такту, с которыми все это было проделано! Он понял, что уважает ее мнение, почему-то оно много для него значило. Но Элен промолчала весь ужин и только под самый конец слегка кивнула: «Прекрасная, мол, работа, ваша светлость. И теперь вы больше здесь не нужны».

Ну нет, просто так она от него не отделается! Одно дело, реши он уйти сам, и совсем другое, когда его к этому понуждают. К такому обращению баронет Хоуп не привык, он всегда брал то, чего хотел, и никто не смел вставать у него на пути.

Сомнения, одолевающие Лайонела последние несколько дней, развеялись без следа. Эта женщина ему нужна, и не только физически, он желает разделить с ней ее мысли, ее смех, ее страсть. Приступ эмоционального и чувственного голода был настолько силен, что, когда она повернулась, чтобы уйти, баронет с трудом сдержал позыв взвалить Элен на плечо, подобно пещерному человеку, и унести в свой охотничий домик.

От этих мыслей его оторвал голос Дика:

– Ваша светлость, можно с вами поговорить?

– В чем дело?

– Может быть, выйдем в сад?

Лайонел нахмурился: шофер был последним человеком, с которым ему хотелось сейчас беседовать. По его ощущениям, это чувство было обоюдным, поэтому необычно дружелюбное поведение Дика настораживало. Однако, молча кивнув в знак согласия, он направился к двери.

Вечер был теплым и тихим, воздух напоен запахом цветов, небо усыпано звездами. В общем, идеальные условия для влюбленных. К сожалению, рядом с ним находилась отнюдь не юная девушка, а старый седой слуга, отношения баронета с которым были отнюдь не идиллическими.

– Я… я хотел бы поблагодарить вас, ваша светлость, – сказал Дик, останавливаясь. – Знаю, что относился к вам не так, как вы того заслуживали, но все это в интересах девочек, вы же понимаете. Теперь понятно, что вы не хотели им плохого. Нужно сказать, здорово вы все это провернули. – Удовлетворение, невольно испытанное Лайонелом от слов старика, сильно портило отсутствие подобного же одобрения от другой обитательницы дома. – Если бы не вы, Мэри никогда не вышла бы замуж за своего парня, и все мы очень благодарны вам за это. Однако… – Дик замолчал, обдумывая свои дальнейшие слова, что только усилило нехорошие предчувствия Лайонела. – Однако осталась еще одна вещь, – продолжил Дик, почесав подбородок. – А так как это связано с вашим пребыванием в Рэдкорте, надеюсь вы тоже найдете способ разрешить вопрос…

Шофер опять замолчал, оставив Лайонела гадать, что он, собственно, имеет в виду. У него не было никакого настроения заниматься головоломками.

– Нельзя ли попонятнее? – поинтересовался баронет. Ухмылка, растянувшая губы Дика, понравилась ему еще меньше, чем нежданные комплименты.

– Видите ли, ваша светлость, дело в том, что вы достаточно долгое время живете в доме, в котором нет компаньонки. Раньше, разумеется, она у нас была, но, когда кончились деньги, ушла, а за ней и вся прислуга. У девочек не осталось никого, кроме меня, а я не очень гожусь для этого.

Лайонел кивнул, не совсем, впрочем, понимая, куда клонит его собеседник.

– Что и говорить, вы, конечно, оказались здесь не по своей воле, зато остались-то по своей, и мы с вами прекрасно знаем, что подумают ваши великосветские друзья. Живя рядом с Элен в присутствии одной лишь младшей сестры, вы вне всякого сомнения, погубили ее репутацию.

Поняв, что беспокоит старика, Лайонел с трудом сдержал смех. Напряжение спало, и заметивший это Дик поспешил продолжить объяснения.

– Не подумайте ничего дурного, ваша светлость, – сказал он, выставляя вперед руку, будто обороняясь. – Мне не хочется с вами ссориться, но, думаю, вы должны поступить с Элен по справедливости, а это можно сделать, только женившись на ней. Она вашего круга, дочь графа и все прочее, лучше не найдете, хоть весь Лондон обыщите, уверен в этом, – добавил старый слуга. – Если же после всего происшедшего вы уйдете в сторону, то пострадает именно Элен, которая никак этого не заслужила.

Положа руку на сердце, нельзя было не отдать дань уважения преданности Дика – и его смелости. Не многие слуги осмелились бы сделать подобное предложение лицу такого положения. Криво усмехнувшись, баронет, несмотря на все их предыдущие стычки, почувствовал желание утешить старика.

– Уверяю вас, что у меня нет ни малейшего намерения оставлять мисс Литтлтон в затруднительном положении.

Явно неудовлетворенный столь туманно выраженным обещанием, Дик нахмурился.

– Что-то не пойму. Значит ли это, что вы женитесь на ней?

Лайонел задумался. Он был искусным игроком и не считал, что ему следует открывать свои карты. В последнее время баронет часто думал над этим вопросом, хотя в присутствии предмета их разговора все его сомнения тотчас же куда-то улетучивались. Однако резоны Дика были не слишком убедительны: о присутствии Лайонела Хартфорда в Рэдкорте знали всего лишь несколько доверенных слуг, и, если бы он уехал, все осталось бы в тайне.