Девушка из Дубровника - Анна Жилло Страница 18

Вода на поверхности действительно успела прогреться, так что мои надежды не слишком оправдались. Наоборот, теплые струйки, мешаясь с холодными, ласкали кожу и наводили на самые нескромные мысли. Я посматривала на Глеба, который отплыл от бухты подальше, нырял, как тюлень, и отфыркивался, как морж. Может, сделать вид, что тону? Чтобы он бросился меня спасать?

Фу, как глупо. В конце концов, если мужчина женщину хочет, он ее… хочет. А если нет, то заставить его захотеть крайне сложно. Нет, ну можно, конечно. Но я не умею. Так что и позориться не стоит.

- Вылезаем? – спросил он, когда я стала потихоньку замерзать. – Точно так же, сначала я, вы за мной. Я помогу на желоб выбраться, а дальше сами.

У большого камня было с головкой, поэтому Глебу реально пришлось меня вытаскивать, чтобы не ободралась об острые края. Пройдя желоб, я ступила на гладкие прибрежные камни, сделала два шага, а на третьем нога предательски соскользнула. Кое-как мне удалось удержать равновесие, но тут сзади ударила волна, и дно ушло из-под ног. Шлепнувшись в воду, я почувствовала, как в бедро впилось что-то острое, и не смогла удержаться от вопля.

Глеб, который уже успел выйти из воды, забежал обратно, схватил меня за руку и одним рывком выдернул на берег.

- Черт, Ника! – рявкнул он. – Ну-ка покажи! Поздравляю, ты на ежа села! Вон игла торчит, здоровенная. И еще две маленькие рядом, глубоко зашли.

Слава ежу, подумала я, скуля от жгучей боли. Если бы не он, мы так и разговаривали бы на вы. Хорошо хоть не по имени-отчеству. Только радости теперь от этого… просто зашибись.

Едва не волоком Глеб вытащил меня на полянку, где мы загорали.

- Садись, - кивнул он на подстилку, - сейчас лечиться будем. Твое счастье, что не задницей уселась. И не в ступню загнала. Или в сустав. Вот тогда точно пришлось бы ждать Бранко и ехать в медицинский центр. А так смысла нет. Сначала просидишь три часа в очереди, потом выпишут мазь с антибиотиком и сгребут кучу денег за визит. В твою страховку наверняка ведь не входят экстремальные виды спорта?

- Нет.

- Ну вот, а все несчастные случаи в воде – это как раз экстремальный спорт. Только мало кто об этом знает.

- Я знаю. Я в колл-центре страховой компании работаю. Нам как раз и звонят: спасите-памагите, я наступил на морского ежа. А девочки отвечают: «В воде? Экстрим оплачен? Нет? Тогда за свой счет».

- Так, ладно трындеть. Ника, сейчас будет очень и очень больно. Можешь орать, визжать и материться. Никого вокруг нет, а меня можешь не стесняться. Договорились? Это все само по себе очень неприятно, а тут еще место такое, где сплошные нервные окончания. И все три иглы глубоко вошли. Останется большое красное пятно и здоровенный синяк. Если кто спросит, можешь важно надуть щеки и ответить: «sand dollar».

- Какой доллар? – не поняла я.

- Песчаный. Так эта гадина по-английски называется. Очень тонкий юмор, не находишь?

- Ты шутишь? Про доллар?

- Ну надо же тебя хоть как-то отвлечь от предстоящей экзекуции. Доллар – это плоский морской еж, он не колется. А этот - sea urchin. Морской оборванец, одним словом.

Глеб достал из корзины полиэтиленовый пакет, а из него упаковку дезинфицирующих салфеток и зеленый лайм, который разрезал ножом пополам. Потом огляделся вокруг и нашел небольшой гладкий камень.

- Я читала, - продолжая цедить воздух сквозь сжатые зубы, сказала я. – И даже ролик видела, как в Таиланде это делают. Только там была пустая стеклянная бутылка.

- Бутылки у нас нет. Вернее, есть, но она пока еще полная. Камнем тоже нормально.

Он взял нож и тупой стороной сломал кусок длинной иглы, торчащий из моего бедра. Я взвыла. Глеб поморщился, сел на подстилку, прислонившись спиной к сосне и широко раздвинул ноги.

- Садись, - приказал он. – Да не смотри на меня, как нежная институтка. Быстро! Вот так, боком. И ногу согни в колене.

Я села между его ног, чувствуя бедром – которое без ежиной иглы – то, с чем предпочла бы познакомиться в несколько иной ситуации. Мое плечо касались его груди. Без особых церемоний он перекинул обе мои ноги поверх своей левой.

Вскрыв упаковку салфеток, Глеб протер ранки на моем бедре, потом обтер камень. В следующее мгновение у меня глаза полезли на лоб, когда сок лайма попал на кожу. Левой рукой он крепко сжимал внутреннюю поверхность бедра, а правой с силой давил на внешнюю – половинкой лайма. Боль стала просто адской: теперь не только жгло и дергало, но и щипало так, что полились слезы.

- Ника, ради бога, не строй из себя героиню, ори. Я прекрасно знаю, что это такое. Своего первого ежа поймал в икру в девять лет. Иглу просто так без тонкого пинцета не вытащишь, она хрупкая и ломается. Поэтому надо ее разбить и растворить кислотой. Это же кремний. Или кальций? Не помню, но неважно. Ну а мелкие остатки потом сами потихоньку через кожу выйдут. Ты же не хочешь, чтобы было воспаление на полноги? Лучше уж синяк. И потерпеть немного. Можно еще распарить горячим маслом, но это не походный вариант. Ну, готова?

Глеб еще крепче сжал мое бедро снизу и начал бить по месту укола камнем. Довольно сильно. И вот тут я уже на самом деле не смогла удержаться от крика. Наверно, меня слышали не только в Цавтате, но и в Дубровнике.

Пытка продолжалась и продолжалась. Сделав с десяток ударов, Глеб снова втирал в ранки сок лайма и снова брался за камень. Когда от первой половинки осталась одна кожура, в ход пошла вторая.

- Ты мне только кость не сломай, а? – жалобно попросила я, потихоньку впадая в какую-то прострацию. – У меня там перелом уже был.

- Ну так я для этого снизу и держу, - проворчал Глеб. – Не бойся, не сломаю. Скоро уже все.

Как только он сказал это, я действительно почувствовала, что боль пошла на спад. И жгло, и щипало, и дергало, но уже гораздо меньше, вполне терпимо. Бедро постепенно начало неметь, как после укола-заморозки – очень даже знакомо. И тут вдруг…

Меня затопило такое безумное желание близости, какого я, наверно, в жизни еще не испытывала. Низ живота набух тянущей болью – пусть слабой, но мучительной. Сердце билось в горле и не давало дышать. Я могла сделать лишь короткий поверхностный вдох, а потом судорожно выдыхать – выдавливать из себя сухой, колючий, царапающий грудь воздух. Все тело словно вопило: «Возьми меня!»

Его лицо, его губы были так близко – я могла повернуться, дотянуться до них, но…

Я хотела его, но он меня – нет. Мы сидели в такой позе, что ошибиться было сложно. Меня снова начал разбирать какой-то дурной нервный смех. Сама эта поза – она могла означать только одно.

Секс. Который то ли только что был, то ли вот-вот будет. Ну, или – как исключение – вот такую вот экстренную полевую медицину. И кто у нас победитель по жизни? Ответ очевиден. Хорошо хоть, что у женщин желание не так очевидно, как у мужчин.