Love of My Life. На всю жизнь - Луиза Дуглас Страница 18

В семье Феликоне существовала традиция собираться вместе по всем большим праздникам. Сыновья, невестки и даже внуки, которые уже были достаточно взрослыми, помогали за стойкой, на кухне и в зале ресторана. Это создавало потрясающую семейную атмосферу. После обеда поток посетителей редел. Проводив последнего гостя, Маурицио запирал дверь, и семья садилась за стол, чтобы насладиться совместной трапезой. Даже для паршивой овцы вроде меня подобные мероприятия всегда были в радость. Маурицио умел принимать гостей. Он был щедрым и радушным хозяином, обожающим свою семью.

Но отныне все изменилось. Луки больше не было. Мои позиции в доме Феликоне никогда не были сильными, а теперь я стала особенно уязвимой. Меня пригласили на семейный обед, и я понимала, что должна предложить свою помощь. После долгих размышлений я решила позвонить Маурицио и спросить, не нужна ли им лишняя пара рук на кухне или в ресторане. С одной стороны, мне не хотелось приехать прямо к обеду и весь вечер испытывать угрызения совести из-за того, что Анжела и Натали целый день сбивались с ног, останавливаясь лишь для того, чтобы перемыть мне косточки. С другой — я очень надеялась на то, что мое предложение помочь будет отвергнуто.

Маурицио был сама доброта.

— Как это мило с твоей стороны, Оливия, — сказал он. — Но боюсь, что после стольких лет отсутствия ты вряд ли сможешь помочь нам в зале.

— Я могла бы мыть посуду, — весело ответила я, прекрасно зная, что он никогда не позволит мне это делать.

Маурицио смущенно откашлялся и попросил меня немного подождать. Я слышала, как он о чем-то советуется с Анжелой, но не могла разобрать, что они говорят. Единственное, что я расслышала — это «bambini», «Натали» и «poveretta» (бедная девочка). Голос Анжелы звучал резко. Маурицио отвечал тихо и спокойно.

Через некоторое время я снова услышала его в трубке.

— Было бы очень хорошо, если бы ты согласилась посидеть с детьми, чтобы Натали могла помочь Марку в ресторане, — сказал он. — Ты ничего не имеешь против?

— Конечно нет, — ответила я. — Только я не уверена, что Натали будет в восторге от этой идеи.

— Предоставь Натали мне.

Я положила трубку, жалея о том, что вообще ее сняла. Черная собака тоски, которая во время разговора сидела у моих ног, внимательно прислушиваясь, многозначительно вздохнула и запрыгнула мне на плечо. Под ее тяжестью моя спина согнулась колесом. Без Луки на семейном торжестве я буду совсем чужой. Ведь теперь меня вообще ничто не связывает с семейством Феликоне. За столом, где все друг другу приходятся либо супругами, либо детьми, либо родителями, либо братьями и сестрами, мне не было места.

Субботняя ночь накануне Пасхи показалась мне бесконечной. Хорошая погода сменилась бурей атлантического масштаба.

Устав от телевизора, я записалась в центральную библиотеку Уотерсфорда и взяла целую кучу книг, но оказалось, что я переоценила свои способности к концентрации. Мне следовало взять какое-нибудь легкое, необременительное чтиво — детектив или любовный роман. Но я боялась детективных романов. Я не хотела наткнуться на какое-нибудь заключение медицинской экспертизы с подробным перечислением телесных повреждений. После того, что произошло с Лукой, я бы этого просто не выдержала. И в моем нынешнем состоянии вряд ли я смогла бы адекватно воспринимать описания любовных игр и множественных оргазмов.

Поэтому я взяла умные научные книжки, читать которые у меня не было ни сил, ни желания, хотя они должны были стать альтернативой не только телевизору, но и алкоголю. Однако в 9.45 утра в субботу, этот «час X», когда я либо шла в винный магазин, либо нет, я надела одну из старых ветровок Луки и отправилась за бутылкой «Мерло» и джином. Остатки предыдущей бутылки я вылила в раковину часом раньше, наказав себя за убийственное похмелье. Женщина за кассой узнала меня и попыталась завязать разговор. Я пришла в ужас при мысли о том, что меня здесь считают постоянной клиенткой. Конечно, умение общаться с людьми, страдающими от алкогольной зависимости, составляет часть выучки продавцов подобных магазинов, но у меня не было никакого желания поддерживать беседу. Я попросила дать мне еще пачку мятной жевательной резинки и вернулась домой.

Я не понимала, в чем дело, но чувствовала себя ужасно. Как не преминул заметить Марк, в моей квартире действительно царил ужасный беспорядок, а учитывая ее небольшие размеры, это особенно бросалось в глаза и производило гнетущее впечатление. Я не могла открыть окна, потому что на улице лил дождь и дул пронзительный ветер. Я чувствовала, что задыхаюсь.

Подобно Сильвии Плат [5]я тоже была уверена в том, что почти все душевные проблемы можно разрешить с помощью горячей ванны. Поэтому я расставила в крохотной ванной с полдесятка разноцветных свечек, достала масло лаванды и ромашки, открыла кран и стала просматривать свои компакт-диски в поисках музыки, которая гарантированно поможет мне расслабиться. Остановив свой выбор на Sigur Ros, я проверила воду. Она была ледяной. В бойлере перегорела контрольная лампочка.

К тому времени я уже прикончила бутылку вина и смешала себе первый коктейль из джина с лимонадом. Поймав свое отражение в оконном стекле, я испугалась. На меня смотрело растрепанное безумное создание, больше похожее на привидение, чем на живого человека: волосы всклокочены, одежда в беспорядке, под глазами черные тени. Нервно меряя шагами квартиру, я выпила свой джин и почувствовала, что больше не в состоянии оставаться в одиночестве.

Впервые за долгое время я испытала сильную злость, причем эта злость была направлена на моего покойного мужа.

Надев ветровку и сапоги, я отправилась на кладбище. Порывы ледяного ветра напоминали удары хлыста. Намокшие волосы прилипли к голове, лицо и руки стали ледяными, струи дождя стекали с ветровки, и через считанные минуты мои джинсы промокли насквозь, но я не обращала на это внимания. Меня сжигал внутренний огонь. Я шла вперед по темным улицам, глядя на отражения тусклых фонарей в покрытых рябью лужах. С холма вниз несся стремительный поток воды. Деревья вокруг кладбища гнулись и стонали, как живые существа, испытывающие адские муки.

Естественно, ворота кладбища были заперты на большой висячий замок, но это меня не остановило. Стена ограждения была не очень высокой, меньше двух метров, а чуть дальше по дороге находилась автобусная остановка, на которой была скамейка. Подгоняемая злостью, я забралась на спинку скамейки, ухватилась за стену и подтянулась на руках. Это оказалось не труднее, чем вылезти из бассейна. Я даже не заметила торчащих из бетона осколков стекла.

Перекинув тело на другую сторону, я оказалась на кладбище. В окнах верхнего этажа сторожки горел свет. Смотритель кладбища и его жена, вероятно, готовились ко сну. Возможно, они сейчас чистят зубы, возможно, собираются заняться сексом. Я мысленно пожелала им удачи и стала пробираться между надгробиями вверх по холму, туда, где находилась могила Луки, громко выкрикивая свои гневные упреки.