Итальянские каникулы - Сьюзен Элизабет Филлипс Страница 18

— Если что-то понадобится, только позвоните.

— Спасибо.

Он ослепительно улыбнулся, помахал на прощание рукой и удалился.

Что ж, он по крайней мере не собирается силой выставлять ее… а может, она чересчур подозрительна?

Изабел принесла «Автобиографию йога» Йогананды, но вместо этого принялась перелистывать путеводитель. Ничего, с завтрашнего дня она примется за дело. Пора сделать первый шаг по карьерной лестнице.

К тому времени как она направилась к дому, уже стемнело, а из кухни доносились соблазнительные ароматы. Она вошла на кухню как раз в тот момент, когда Марта ставила на накрытый белоснежной салфеткой поднос миску с аппетитным на вид супом. Там же стояли стакан купленного Изабел кьянти, тарелка с нарезанными помидорами, посыпанными темными сморщенными оливками, и большой ломоть хлеба с хрустящей корочкой. Однако все надежды, что еда приготовлена для нее, померкли, когда Марта подхватила поднос и промаршировала к двери. Черт возьми, Изабел давно пора бы научиться готовить!

Этой ночью она прекрасно спала, а наутро проснулась в восемь, а не в шесть, как намеревалась. Спрыгнула с постели и поспешила в ванную. Теперь придется сократить время на молитвы и медитацию, иначе она ни за что не войдет в график.

Но, повернув кран, Изабел обнаружила, что вода не желает согреваться. Она поспешила вниз и проверила раковину. То же самое. Пришлось выйти в сад, поискать Марту. Но там никого не было. Тогда она разыскала карточку, оставленную Джулией Кьярой.

— Да-да, — сказала Джулия, когда Изабел разыскала ее. — Понимаю, вам очень трудно оставаться там. Тем более что работы очень много. Но в городе вам не придется беспокоиться о таких вещах.

— Я не перееду в город, — твердо объявила Изабел. — Я… вчера я говорила с владельцем. Нельзя ли сделать все это как можно скорее?

— Ну… хорошо… посмотрю, что можно сделать, — нерешительно пробормотала Джулия.

В Касалеоне сохранилась старая римская стена. Каждые полчаса звонил церковный колокол. И повсюду были дети. Перекликались друг с другом на игровых площадках, держа за руки матерей, топали по узким, вымощенным брусчаткой, свивавшимся в лабиринт улицам. Изабел вынула карточку Джулии и сверилась с адресом на табличке. Хотя название улицы было похожим, но все же не тем.

С их телефонного разговора прошел день, но горячей воды по-прежнему не было. Она позвонила Анне Весто, но экономка притворилась, будто не понимает английского, и повесила трубку. Марту, похоже, эта проблема не волновала.

Согласно расписанию, Изабел должна была сейчас писать книгу, но история с водой отвлекла ее. Кроме того, о чем ей писать? Хотя обычно она гордилась самодисциплиной, но сегодня поднялась поздно, не медитировала и единственное, что успела написать за два дня, — короткие записки друзьям.

Она подошла к молодой женщине, бредущей по деревенской площади с младенцем на руках, и показала карточку.

— Простите, синьора, не скажете, где виа Сан-Лино? Женщина прижала к себе ребенка и поспешила прочь.

— Что ж, извини-и-те.

Изабел нахмурилась и подошла к пожилому человеку в старой спортивной куртке с заплатами на локтях.

— Scusi, signore [19], я ищу виа Сан-Лино.

Он взял карточку и долго изучал. Перевел взгляд на Изабел, что-то буркнул себе под нос, сунул карточку в карман и удалился.

— Эй! — закричала Изабел, но псих уже исчез. Следующий прохожий отделался «non parlo inglese» [20], зато грузный молодой человек в желтой майке старательно объяснил дорогу. К сожалению, говорил он так витиевато, что она в конце концов оказалась в тупике у заброшенного склада.

Тогда Изабел решила найти бакалейную лавочку с дружелюбной продавщицей, где вчера делала покупки. По пути к площади она прошла мимо обувного и косметического магазинчиков. На окнах домов по обе стороны улицы красовались тюлевые занавески. На балконах сушилось белье. Путеводитель называл бельевые веревки «итальянскими сушилками». Из-за дороговизны электричества лишь немногие семьи могли позволить себе иметь электрические сушилки.

Запах привел ее в крошечную пекарню, где она купила пирожное с инжиром у грубиянки с фиолетовыми волосами. Выйдя на улицу, Изабел посмотрела в небо. Белоснежные пушистые облака выглядели узором на голубых фланелевых пижамках. День сегодня чудесный, и она не позволит его испортить даже сотне ворчливых итальянок!

Она уже хотела подняться в гору, поближе к бакалее, как увидела газетный киоск с целым стендом открыток с видами виноградников, полей, подсолнухов и очаровательных тосканских городков. Выбирая, по ее мнению, лучшие, она увидела, что на некоторых изображен Давид Микеланджело, вернее, очень важная его часть. Мраморный пенис статуи смотрел на нее спереди и сбоку. Изабел вытащила открытку и всмотрелась повнимательнее. Похоже, скульптор недодал модели мужского достоинства.

— Уже забыла, как оно выглядит, крошка?

Изабел круто развернулась и уставилась в древние очки в стальной оправе. Очки принадлежали высокому священнику в черной сутане с пушистыми темными усами. Он показался ей исключительно уродливым, не из-за усов, правда, достаточно неприглядных, а из-за извилистого красного шрама, натянувшего кожу на скуле так туго, что угол одного серебристо-голубого глаза опустился.

Одного очень знакомого серебристо-голубого глаза.