Повеса - Мэри Джо Патни Страница 17

Все еще улыбаясь, Дэвенпорт осторожно взял ее под руку, чтобы проводить к лошадям. Это был самый обычный, ничего не значащий жест, но Элис, ощутив сквозь толстую ткань костюма для верховой езды прикосновение его сильных пальцев, ускорила шаги.

Он уже хотел было помочь ей забраться в седло, но вдруг замер, пристально глядя ей в лицо с высоты своего роста.

— Боже мой, леди Элис, да у вас глаза разные!

— В самом деле? — деланно изумилась она. — А я и не знала.

— В помещении кажется, что ваш серо-зеленый глаз не отличается от карего, но сейчас, при дневном свете, разница просто поразительная, — продолжал Реджи, не обращая внимания на ее сарказм. — Это что-то совершенно удивительное, ну да вы ведь вообще необычная женщина.

— Это комплимент или оскорбление? — осторожно осведомилась Элис.

— Ни то ни другое. — Реджи слегка наклонился и сцепил пальцы в замок, чтобы дать ей возможность опереться ногой и подсадить на лошадь. — Лишь констатация факта.

Подождав, пока Элис устроится в седле, Реджи вскочил на своего жеребца.

— Вы замечательно поработали в Стрикленде, — сказал он. — Даже при том, что цены на землю и на сельхозпродукты резко упали после Ватерлоо, вы сумели увеличить прибыль. Земля в прекрасном состоянии, и арендаторы всем довольны.

Элис было исключительно приятно слышать эту похвалу. Теперь она поверила, что место управляющего скорее всего останется за ней.

Обогнув усадьбу, Элис и Дэвенпорт поехали в сторону деревни Стрикленд. Однако не успели они добраться до нее, как вдруг, натянув поводья, Реджи остановил Буцефала. Прищурившись, он впился глазами в высокую кирпичную трубу, торчавшую из-за вершины холма.

— Это еще что такое? Откуда здесь эта труба? — пробормотал он, не веря собственным глазам, и пустил коня в галоп.

Элис, в душе которой всколыхнулись самые дурные предчувствия, поскакала за ним, пытаясь подготовиться к тому, что сейчас новый владелец Стрикленда узнает об одной из наиболее странных особенностей поместья.

На вершине холма Дэвенпорт остановился как вкопанный. Круглая печь с круглой же трубой не оставляли сомнений в том, что перед ним предприятие по производству керамики.

— Какого дьявола это построили на земле Стрикленда? Разве тут не находилась ферма? — осведомился он.

— Территория, отведенная под фабрику, сдается в аренду, и за весьма хорошую плату, — ответила Элис, моля Бога, чтобы Дэвенпорт прекратил расспросы, и наперед зная, что они неминуемо последуют.

Реджи смерил ее ледяным взглядом.

— Я вас не об этом спрашиваю. Мне хочется знать, откуда здесь взялась фабрика и кто ее владелец.

Тщательно подбирая слова, Элис ответила:

— Она находится в доверительной собственности трех человек, еще не достигших совершеннолетия.

— Вот как?

— Понимаете, это была самая мелкая из ферм, и арендовали ее никчемные люди, которых мне не хотелось видеть на территории имения, — начала объяснять Элис. — Для меня было большим облегчением, когда три года назад они распродали инвентарь и сбежали, не заплатив за аренду. Я объединила ферму с Хилл-Фарм, и теперь Робби Геральд обрабатывает ее земли вместе со своими. А постройки я сдала в аренду под фабрику керамических изделий.

Сардоническое фырканье, изданное Дэвенпортом, ясно дало понять Элис, что для него совершенно очевидно: она рассказывает ему далеко не все.

— Оказалось, что держать на территории поместья фабрику очень выгодно, — продолжила Элис, стараясь оправдаться. — Она обеспечивает рабочие места, дает имению солидный приток платежей за счет аренды и является очень хорошим долгосрочным капиталовложением для владельцев предприятия. Я знаю, что у большинства помещиков вызывает отвращение одна мысль о появлении на их землях какого бы то ни было промышленного предприятия. Но что касается этой фабрики, вы не сможете ее закрыть, даже если очень захотите, — договор об аренде истекает только через двадцать два года.

Больше она ничего не успела сказать, так как рука Дэвенпорта взметнулась вверх и ухватила ее кобылу под уздцы. Лошадь попыталась вздернуть голову, но спутник Элис оказался достаточно силен, чтобы ее удержать. Повернувшись в седле, он устремил жесткий взгляд прямо в лицо Элис. По тому, как отрывисто звучали его слова, было нетрудно понять, что он рассержен.

— Вчера я сказал, что намерен дать вам шанс проявить себя, — заметил он. — Надеюсь, вы не станете лишать меня такой же возможности?

Горячая волна стыда накрыла Элис с головой, заставив ее покраснеть. Новый хозяин поместья вел себя сдержанно и прилично, замечания его были логичны и разумны. Она же походила на ежа, который то и дело ощетинивается иголками.

Глаза их встретились на краткий и такой бесконечно долгий миг. Каким-то глубинным чутьем Элис поняла, что находившийся рядом с ней мужчина не только кутила и игрок. Под маской пресыщенного жизнью бонвивана скрывались ум и способность выслушать и понять другого — качества, которые сделали бы честь любому. И еще она подумала, что никогда прежде ей не доводилось видеть таких усталых глаз.

— Простите меня, — сказала она и, понимая, что этого недостаточно, продолжила; — Меня нередко осуждали люди, и мне не раз приходилось испытывать на себе, что такое несправедливость. Поэтому с моей стороны непростительно проявлять такую же несправедливость по отношению к вам.

Дэвенпорт отпустил ее лошадь.

— Учитывая, что я столько лет потратил, создавая себе дурную репутацию, мне пришлось бы разочароваться в вас, если бы вы не подумали обо мне самого худшего.

— Я начинаю думать, что вы обманщик, мистер Дэвенпорт, — улыбнулась Элис.

— Вот как? — Темные брови Реджи поднялись, и лицо его приняло уже знакомое ей насмешливое выражение. — Что вы имеете в виду?

— Мне начинает казаться, что вы вовсе не так порочны, как принято считать.

— Я бы советовал вам не торопиться с выводами, мисс Уэстон, — сухо заметил Дэвенпорт и, подобрав поводья, предложил, меняя тему разговора:

— Пожалуй, пора перекусить. Насколько я помню, тут неподалеку раньше была таверна, где неплохо кормили.

— Она все еще там, и кормят в ней по-прежнему хорошо.

Элис поначалу удивилась, что Дэвенпорт собирается пригласить ее в обыкновенную таверну, но потом поняла, что будет гораздо приличнее пообедать в «Молчаливой женщине», чем если бы он приказал накрыть стол для них двоих в своем доме. Выходило, что, несмотря на объявленное намерение обращаться с ней как с мужчиной, он все же не забывал об условностях.

Полчаса спустя они уже сидели напротив друг друга за деревянным, грубо сколоченным столом, за долгие годы до блеска отполированным локтями и донышками тарелок и кружек. Многочисленные фермеры и работники, набившиеся в огороженный деревянными балками бар, с любопытством косились в их сторону.