Мой по праву - Дэйра Джой Страница 17

- Он - спи…

Но Джиан уже побежал.

Он был стремителен.

Он уклонялся, он перемещался, он нырял, он крутился, не получая царапин на своих босых ногах.

Дженис никогда не видела ничего подобного. Казалось, он безошибочно знал, где между вьющимися стеблями он должен наступать. Когда изменить скорость. Каким путем пересечь невероятно запутанный клубок из лоз. Как быстро переместиться и с какой стороны.

Эта способность называлась кинетическим восприятием, и это была только одна из множества уникальных чувств, которыми обладали Хранители.

На протяжении всего бега он телепатически отдавал ей распоряжения, передавая свои мысли на мгновение раньше, чем он делал фактический маневр: (Нагнись правее ко мне); (Сдвиньcя налево); (Мне нужно немного воды);(Дженис, проснись!); последнее, когда постоянное укачивающее движение стало усыплять ее.

Ее ноги были сведены судорогой от пребывания в одном и том же положении, но она крепко держалась за него. Когда солнце начало спускаться, Дженис изумилась, что мужчина все еще мог бежать. Его дыхание стало очень затрудненным, и он обливался потом - чего Хранители не делали, если они не находились под влиянием предельного напряжения.

Дневной свет померк. Волнуясь, Дженис выглянула через его плечо, чтобы узнать оставшееся расстояние.

Слишком далеко! Они не успели!

Слеза скатилась по ее щеке, она готовила себя к худшему.

- Джиан,- слабо прошептала она, заговорив впервые с тех пор, как он начал бежать.

Последний луч света украсил вершину холма, не надолго зависнув в воздухе, как будто даря им дополнительные мгновения жизни прежде, чем исчезнуть за каменной насыпью.

Вальд зашевелился.

Рука Джиана тотчас обхватила ее спину, поддерживая ее талию справа. Одним сильным движением он рванул ее вокруг, заслоняя перед собой своими руками. Дженис уткнулась в его теплую грудь, плача от его мужества. Несомненно, он пытался прикрыть ее собственным телом!

- Ты не можешь спасти меня,- закричала она.

Собрав последние силы, Джиан в одном заключительном героическом напряжении перепрыгнул оставшееся расстояние.

Они с грохотом упали на землю. Даже тогда, перекатываясь с нею, Джиан защищал ее от удара, оберегая своими руками.

Вьющийся стебель с силой шлепнулся на волосок от их переплетенных тел.

Джиан поспешно откатился за предел его ужасной досягаемости.

Не почувствовав ожидаемого ожога лозой, Дженис медленно открыла глаза. Он сделал это. Так или иначе, Хранитель сделал это!

Ее губы прижались к влажной коже его горла. В ответ, он на мгновение крепко обнял ее, а затем скатился с нее, все еще задыхаясь.

Дженис с трудом села.

Игнорируя боль в своих сведенных судорогой ногах, она баюкала его голову на своих коленях. Взяв одну из тыкв, которые все еще висели на его шее - хотя большая часть воды систали была израсходована - она влила немного воды между его губами. Он жадно выпил.

Устало, он пытался сосредоточиться на ней своими необыкновенными глазами, уже покрывающимися поволокой от изнеможения.

- Не… не позволяй мне спать слишком…-он не закончил. Его спокойное дыхание подсказало ей, что он уже был в усталой дремоте. Удивительно, каким образом он так легко мог провалиться в сон, восхищалась она. Совсем как… как кошка.

Дженис пристально смотрела вниз на него, в это красивое, сильное лицо, теперь смягченное отдыхом. Он победил вальда. Она размышляла над невероятным триумфом опыта и выносливости, свидетелем которого она стала.

Даже Хранитель не должен был быть в состоянии выполнить то, что он сделал.

Она подняла взгляд на звезды.

Кто же он?

Когда он открыл глаза, в небе всходила третья луна. Другие две луны стали почти наполовину полными, поэтому наступающей ночью их свет был более ярким. Он проспал дольше, чем намеривался.

Джиан переключил свое внимание с ночного неба на Дженис.

Дремавшая, она склонилась над ним, так как по-прежнему сидела, держа его голову на своих коленях. Пока она сидела на страже, длинные пряди ее бледно-золотых волос упали вперед, укрывая их обоих.

Нежное выражение сгладило суровые черты его лица. Это было выражение, которое он не был готов показать ей, когда она бодрствовала.

Ее ресницы с золотыми кончиками полумесяцами лежали на ее гладких щеках. Он протянул два пальца и слегка погладил их, его прикосновение было настолько легкое, что ее сон не был нарушен. Даже среди его собственного вида, не многие были бы в состоянии вынести то, что испытала она без единого жалобного вздоха. Она была отважной в этот день.

Она доверяла ему.

Да, обман становился очевидным. И еще. Он желал ее.

Очень.

И с каждой минутой все сильнее.

Хотя он ожидал, что это случится после того, что они пережили, тем не менее он был поражен глубиной своего желания. Скоро, пообещал он себе. Когда их положение станет более безопасным, тогда он покажет ей, что было истинным удовольствием.

Джиан Рен не мог дождаться, чтобы увидеть отражение такого наслаждения на ее открытом лице, когда он возьмет ее. Снова и снова. Он решил возбуждать ее медленно, с каждым разом давая ей еще больше.

Он хотел раскрыться ей, чтобы разделить столь многое, тайно сдерживаемое им. Со временем, он смог бы открыться ей, он знал. Уже знал.

Суставы его пальцев слегка притронулись к ее скуле. Прикосновение легкое, как перышко, было предназначено, чтобы мягко разбудить ее. Ресницы с золотыми кончиками затрепетали прежде, чем она постепенно открыла глаза и уставилась вниз на мужчину на ее коленях.

Она нежно улыбалась до тех пор, пока не сосредоточилась.

Когда это произошло, Джиан понял, что она по-настоящему проснулась. Ее защитные барьеры вернулись.

- Как ты себя чувствуешь?- мягко спросила она. Он одарил ее плутоватой усмешкой:

- Я жив и лежу на коленях красавицы; как ты думаешь, что я чувствую?

Она фыркнула.

- Я серьезно, Джиан, ты в порядке?

Он кивнул.

Неосознанным жестом, ее рука приглаживала взъерошенные волосы от его лба. Джиан тихо замурлыкал. Как большинство Хранителей, он любил, когда его гладили по волосам.

Не то, чтобы это было самое любимое, признался в этом Джиан. Было много мест, которые могли сделать мужчину-Хранителя уязвимым для женщины. Кроме обычных зон, каждый Хранитель имел свои собственные, индивидуальные места чувствительности, которые открыто он никогда бы не показал.

Только женщине было предназначено обнаружить их - если она сможет.