Неукротимый - Сандра Дюбэй Страница 17

Мысленно содрогнувшись от этой нескончаемой фразы, Шайна отвела глаза в сторону. Посмотрела на Китти, продолжавшую горящими глазками следить за приближающейся каретой. Сама же Шайна была раздражена. Мало того, что все эти дни она промучилась в компании надоедливого и недалекого Йена, но еще и тетя… Ах, тетя Франческа! Она просто вцепилась в молодого доктора и делала все, чтобы его роман с Шайной развивался как можно быстрее. У Шайны появилось чувство, что тетушка Франческа просто спит и видит тот день, когда сумеет сбыть с рук – и из своего дома – так неожиданно свалившуюся на ее голову племянницу.

Карета, в которой ехал Сент-Джон, оказалась у дома раньше, чем подъехали Шайна и Йен. Когда они поднялись по ступеням и вошли в холл, старый слуга сказал, принимая у них плащи и шляпы:

– Миледи и мисс Ребекка в гостиной, мисс. С мистером Сент-Джоном.

– А где дядя? – спросила Шайна.

– Милорд еще не вернулся с плантации.

– Благодарю вас. Я…

– Шайна! – раздался в холле возбужденный голос Ребекки. – Шайна! Наконец-то!

Шайна улыбнулась кузине, появившейся из-за массивной дубовой двери гостиной. Щеки Ребекки раскраснелись, глаза сверкали. В эту минуту она показалась Шайне хорошенькой, как никогда. Что делает любовь с женщинами! Просто чудеса творит! Счастливая Ребекка выглядела сейчас, пожалуй, даже лучше, чем Шайна – раздраженная и уставшая.

– Иди скорее! – нетерпеливо воскликнула Ребекка. – Ну скорее же! Я познакомлю тебя с моим Габриелем. Я ему о тебе уже все уши прожужжала, и он умирает от нетерпения. Ему так хочется поскорее увидеть тебя!

Затем Ребекка наклонилась к Шайне и едва слышно прошептала ей на ухо:

– Я ничего не говорила ему о том, что ты была в плену у пиратов. Мне кажется, такие вещи не стоит выносить из семьи.

Шайна признательно улыбнулась. Ей хотелось иметь дело с нормальными людьми, которые не станут приставать к ней с расспросами, советами и ненужными соболезнованиями. Не нуждается она ни в чьем сочувствии. А в том, что с нею произошло, она сама себе судья и советчик.

Она обняла кузину за плечи.

– Спасибо, Ребекка. Ты все сделала верно. Ну а теперь пойдем посмотрим на твое сокровище.

Смущенно хихикнув, Ребекка повела Шайну в гостиную, выходившую окнами в сад.

– И не забудь, – поддразнила она Шайну, – что я первая на него положила глаз.

Шайна засмеялась и прошла в гостиную вслед за кузиной. Тетушка Франческа сидела возле камина. Напротив нее, в глубоком кресле, сидел мужчина. Увидев входящих в комнату в сопровождении Йена дам, он учтиво поднялся.

Он стоял на фоне раскрытого окна, против солнца, и поэтому Шайна поначалу рассмотрела только его силуэт. Высокий – очень высокий – мужчина. Стройный, с широкими плечами. Падавшие в комнату лучи солнца играли на сверкающих серебряных пряжках его башмаков. Прямые крепкие ноги в бледно-зеленых шелковых чулках. Темные бриджи. Хорошо скроенный, ладно облегающий фигуру сюртук из легкого коричневого шелка, светло-кремовая рубашка, золотые блестящие пуговицы.

Взглянув наконец ему в лицо, Шайна напряженно замерла.

Собственно говоря, она была готова к этому. Предчувствие закралось ей в душу с той минуты, когда на рассказы Ребекки о необычайной красоте и мужественности ее жениха наложилось его имя – Габриель. Да, это был он, именно он. Но хотя в глубине души Шайна и была готова к этой встрече, сердце ее остановилось, сжалось от неожиданной боли, словно пронзенное стрелой. Жаркая волна окатила Шайну. Комната дрогнула и на какое-то мгновение поплыла перед глазами.

И, похоже, не у нее одной. Лицо Габриеля Сент-Джона – загорелое, мужественное, красивое – напряглось и окаменело, когда он увидел, кто она – кузина его невесты, о которой он так много слышал.

Удар был неожидан и силен, но и сам Габриель был не слаб. Он очень быстро собрался и пришел в себя. Его замешательство длилось считанные секунды и вряд ли было замечено кем-нибудь из присутствующих.

– Мисс Клермонт, – сказал он низким, с придыханием голосом. – Ваша кузина так много говорила мне о вас.

Вежливые, ничего не значащие слова. Но когда Шайна увидела пламя, полыхавшее в его глазах, она сдержала уже готовые сорваться с языка гневные слова. Помедлив немного, она сдержала дыхание и, совладав с нервами, произнесла обычным тоном:

– А мне – о вас, сэр. – Шайна постепенно полностью пришла в себя. – Она рассказала о вас так много, что мне стало казаться, будто мы с вами давным-давно знакомы.

С чувством юмора у Габриеля все было в порядке – он по достоинству оценил двусмысленность фразы, и в глазах его блеснул озорной огонек. Он галантно взял руку Шайны и поднес ее к своим губам. Но, целуя ее, едва-едва коснулся нежной кожи.

Поцеловав руку Шайны, он снизу взглянул ей в лицо.

Зеленые, словно весенняя трава, живые, блестящие глаза. Они умели говорить, эти выразительные, красивые глаза, и Шайна прочитала в них отчаянную решимость. Более того, в них было наслаждение моментом – моментом опасности и риска.

Шайна осторожно отняла свою руку. Его поцелуй – такой легкий, такой невесомый – опалил ее. Шайна не понимала, что с ней происходит. Ее била нервная дрожь. Теперь она точно знала, что роль Габриеля Сент-Джона – джентльмена, хозяина Фокс-Медоу и владельца плантаций – не более чем маска, тонкий слой лака. Пусть он в глазах всех выглядел добропорядочным богатым джентльменом, но для нее он был все тем же, прежним Габриелем Форчуном – пиратом, повесой, игроком и насильником.

Шайна решила, что подождет, не станет пока разоблачать Габриеля. Это всегда успеется.

А пока она молча смотрела на человека, чье лицо так часто мучило ее в последнее время, смотрела в глаза, которые так часто вставали перед ее мысленным взором.

Стояла, смотрела, молчала и не находила слов, чтобы объяснить себе самой свои чувства.