Русалочка в черном - Уинифред Леннокс Страница 17

Когда стеклянные двери закрылись за ними, Памела с облегчением перевела дух.

— Ну как, жива? — деловито осведомился Палмер.

Поправляя очки и тяжело дыша, она ответила:

— Кажется. Только жвачку едва не проглотила…

— Ничего, мы еще легко отделались, — усмехнулся он. — Посиди пока, скоро я за тобой вернусь. — И широким шагом направился куда-то по ярко освещенному фойе.

А Памела доплелась до ближайшего кресла и рухнула в него. Опомнись, дурочка! Ты вконец распустилась! Надо же было сомлеть от прикосновения мужских рук… Мало тебе, что ли, Шона? Не нахлебалась еще? Или гормоны некстати разыгрались? Собери волю в кулак!

Спору нет, он великолепный представитель сильной половины человечества, так что твоя реакция, милочка, вполне естественна — особенно если принять во внимание пятилетнее воздержание. Но за эти пять лет тебя не раз пытались лапать мужики, и ничего, кроме отвращения, ты не ощущала — так что же случилось теперь? Даже испарина на лбу выступила, подумать только…

Поднеся к лицу носовой платок, который все еще сжимала в кулаке, Памела ощутила слабый, слегка пряный запах одеколона, и голова у нее немного закружилась. Поспешно отдернув руку с платком, она сунула его в сумочку.

— Привет, детка! Ты кто?

Памела подняла голову. Перед ней стояли две девицы с одинаковыми сумками с размашистой надписью «Гламур», перекинутыми через плечо. Одна щеголяла в джинсовых шортиках, открывавших длинные ноги, и предельно лаконичном топике, снежная белизна которого подчеркивала смуглость плоского живота. В пупке мулатки покачивалось колечко с подвеской, тонкую щиколотку украшала золотая цепочка, а высветленные до почти пепельного оттенка густые волосы заплетены были в тысячу косичек.

Подруга представляла с нею разительный контраст — светлокожая и синеглазая, с почти белыми прямыми волосами, она переминалась с ноги на ногу, боязливо озираясь. Платьице-мини под цвет глаз необычайно шло этой юной особе, которой можно было дать лет пятнадцать от силы.

— Ты из какого агентства? — осведомилась мулатка.

Памела, не зная, что отвечать, замялась, но шоколадного цвета красавица пришла ей на помощь.

— Тебя ведь привел сюда папа Бобби, правда? — широко улыбнулась она. — Как тебя зовут?

На этот вопрос ответить было куда легче, и напряжение тотчас разрядилось.

— Я Беверли, — в свою очередь представилась мулатка. — А этого цыпленка зовут Кирстен, сокращенно Кирсти. Она шведка. В агентстве без году неделя, по-английски говорит пока не блестяще. Но ничего, пообтешется.

Беловолосая Кирстен застенчиво улыбнулась и покраснела.

— Не горюй, малютка! — Беверли обняла подружку за талию. — Все мы когда-то начинали. Она и на конкурс-то ехать нипочем не желала, но папа Бобби рявкнул, и баста! У него не забалуешь…

— Что, держит вас в ежовых рукавицах?

— Не то слово! — Мулатка присела в кресло напротив, а юная шведка примостилась на подлокотнике. — Как говорится, суров, но справедлив. Без причины не накажет, а уж проштрафилась — тогда терпи! Ты что, его не знаешь, что ли?

— Да как тебе сказать… — замялась Памела.

— Что-то Милли не видно, — сдвинула брови Беверли.

Пришлось Памеле поведать девушкам печальную историю соседки. Беверли лишь охала да таращила огромные черные глаза, а Кирсти испуганно переводила взгляд с Памелы на мулатку.

— Ох, даст ей папа Бобби пинка под зад, как пить дать! — заключила мулатка. И, потрепав по руке подружку, наставительно произнесла: — Мотай на ус, детка! Хотя ты все равно ни фига не поняла… Ничего, объясню позже.

Кирсти сосредоточенно нахмурилась, совершая некое умственное усилие, и наконец выдала загадочную фразу:

— Я фига поняла.

Памела и Беверли, переглянувшись, прыснули, а юная шведка продолжала:

— Глупый Милли не хотел делать в спортзале ножками вот так… — Кирстен изобразила, будто крутит педали велосипеда. — И скушал какой-то гадость, чтобы стать меньше вот тут. — Она обхватила руками свою тонкую талию. — И теперь Милли в госпиталь. Правильно, Бев?

— Ты делаешь успехи! — Беверли похлопала Кирстен по круглой коленке. — Мораль: не ленись и делай ножками «вот так»! И не ешь на ночь гамбургеры.

— Я не буду больше… — потупилась шведка.

— А я и не дам! — угрожающе оскалилась мулатка. — Мудрый папа Бобби к каждой зеленой малявке приставляет опытную наставницу, так что моя обязанность — приглядывать за Кирсти. Вчера вот недосмотрела, и она лакомилась всем подряд, а сегодня с утра встала на весы и сама за голову схватилась…

— Ах вот оно что! — послышался откуда-то сверху суровый голос.

Боб Палмер угрожающе навис над шведкой, и девушка съежилась.

— Ну-ка, иди сюда! — повелительно приказал он.

На негнущихся ногах Кирстен покорно последовала за Палмером. Отведя ее в сторону, он минуты две что-то говорил по-шведски с таким выражением лица, что перевода не требовалось. Девушка лишь кивала, заливаясь краской. Но вот Палмер, видимо, счел воспитательный процесс завершенным и, взяв Кирстен за локоть, подвел к креслам.

— Уже познакомились? Хорошо. Эта девушка любезно согласилась заменить Милли, и я только что уладил все формальности.

Глаза Памелы поползли на лоб. Очевидно, что-то случилось у нее со слухом… Не может быть! Но взгляд Палмера властно приказывал: «Молчи!» И она ничего не сказала.

Чуть позже, идя рядом с ней по мраморной лестнице, ведущей в зал, Палмер вполголоса произнес:

— Ты поняла, надеюсь, что к этому вынудила меня суровая необходимость. Не мог же я во всеуслышание объявить, что ты журналистка! И не вздумай проболтаться, иначе не миновать неприятностей и тебе, и мне.

— Ну ты и фрукт! — фыркнула Памела. — Втравил меня Бог знает во что…

— Ах вот как? — нахмурился Палмер. — В таком случае милости прошу на выход.

— Черта с два! — Щеки Памелы окрасились румянцем. — Я дойду до самого конца, если уж на то пошло!

— Умная девочка. — Ладонь Палмера вновь опустилась на ее плечо. — Сообразила, сколь редкий шанс дарит тебе фортуна в моем лице? Ты состряпаешь сенсационный репортаж! Твоя карьера пойдет в гору! О гонорарах я уж молчу…

Памела даже не сразу поняла, что он просто подтрунивает над ней, а когда до нее дошло, пришла в неописуемое бешенство. Кровь снова кинулась ей в лицо, в глазах потемнело.

— Говоришь, у Милли был шанс занять призовое место? — угрожающе произнесла она.

Палмер молча улыбался, с интересом наблюдая за нею.

— Так вот слушай меня внимательно, — отчеканила Памела. — Призовое место у тебя будет и об этом позабочусь я! Я когда-то очень недурно танцевала и… — Боже милосердный, что я несу? — пронеслось в ее мозгу.