Девочка, ты чья? - Бетани Кэмпбелл Страница 17

– Боже мой! – недовольно буркнул Тернер. – Есть в этом заведении хотя бы медсестра?

– Я медбрат, – отозвался седой мужчина. – Кроме перелома, тут еще и глубокий порез, а в остальном все в порядке.

Вынув из кармана брюк сотовый телефон, Тернер открыл его и тихо чертыхнулся. Он был разбит.

– Здесь есть телефон? – спросил он у медбрата, явно не доверяя его квалификации. – Нужно вызвать “скорую помощь”.

– Мне не нужна “скорая помощь”, – запротестовала Джей.

– Вы потеряли сознание. Возможно, у вас сотрясение мозга! – возразил Тернер.

– Мне просто стало дурно, вот и все.

– У вас кровь на лбу!

– Это всего лишь поверхностная ссадина, – заметил человек в белом халате. – Мы быстренько наложим швы, и все будет в порядке.

– Мне не нужна “скорая помощь”, – твердо повторила Джей.

Девушка попыталась сесть, но тут же острая боль пронзила ее, и она снова упала на матрас.

– Есть тут телефон? Я уже второй раз вас спрашиваю! – раздраженно обратился Тернер к седому мужчине. – Я хочу вызвать “скорую помощь” и полицию. В нас стреляли, черт побери!

Джей закрыла глаза и тихо пробормотала:

– Тернер, почему в нас стреляли?

– Не знаю, – ответил он.

– Ну-ну, не стоит так расстраиваться, – спокойно сказал седой мужчина, продолжая осматривать поврежденную руку. – Похоже, вы упали на гравий – тут глубокие порезы.

– Вы слышали выстрелы? – спросил его Тернер. – Впрочем, вы не могли не слышать их! Вы наш свидетель!

Мужчина равнодушно пожал плечами и стал осматривать ключицу Джей.

– Разумеется, слышал и даже подумал: “Ну вот, опять!”

– Опять? – удивился Тернер.

– Ну да, – вздохнул тот. – Так бывает частенько. Подростки балуются. Проезжают мимо нашего щита на дороге и палят по нему почем зря. Поэтому мы даже и не ремонтируем его, не красим и не заделываем дырки. Пустая трата времени и денег – все равно на следующий же день щит снова испортят.

– Вы хотите сказать, что стреляли в щит, а не в нас? – недоверчиво осведомился Тернер.

– Это очень распространенная забава среди местных подростков, – уклонился от прямого ответа медбрат. – Им это кажется верхом остроумия.

Тернер тихо выругался.

– Пойду поищу телефон.

Он ушел, а медбрат недовольно пожал плечами.

– Сейчас ваш спутник убедится, что шериф обращает на подобные звонки не больше внимания, чем на комариный писк. Очень ему нужен какой-то там щит на пустынной дороге! Я не хочу сказать, что так должно быть, но так оно есть на самом деле.

Джей плохо понимала смысл его слов, от яркого света болела голова, и она накрыла здоровой ладонью закрытые глаза.

– Уверен, они стреляли вовсе не в вас, милая, – ворковал медбрат. – Может, просто хотели напугать? Не принимайте это на свой счет, не расстраивайтесь. Да вы дрожите! Сейчас я принесу вам одеяло.

Джей увидела, как он отошел в угол комнаты, выдвинул ящик большого комода, достал оттуда и встряхнул одеяло. Потом снова приблизился к ней, заботливо укрыл одеялом и еще раз погладил по голове.

– Сейчас я принесу бинты и какой-нибудь антисептик. Не бойтесь, я скоро вернусь.

Что-то невнятно пробормотав, Джей снова закрыла глаза.

– Вас беспокоит свет? Выключить его? – догадался он.

– Да, пожалуйста, – простонала Джей.

– Тогда я включу ночник. Немного отдохнете, а я скоро вернусь. – Он бесшумно удалился.

Джей неподвижно лежала, чувствуя сильную пульсирующую боль в руке. Потом она отняла от лица ладонь и открыла глаза.

По высокому потолку комнаты бегали причудливые тени. Все еще плохо понимая, что с ней произошло и где она, Джей с трудом приподнялась на локте. В комнате было темно и мрачно, ее окружали голые стены, на окне висели жалюзи. В углу стоял большой комод, а рядом с кроватью – маленький столик с простой настольной лампой.

“Где это я? – устало подумала Джей. – В мотеле?”

Потом она вспомнила, что Тернер привез ее в этот, как его… в дом для престарелых.

“Так это и есть пансионат "Плезант вэлли"!” – молнией сверкнуло у нее в мозгу.

– Боже мой! – выдохнула Джей и снова упала на матрас. Ее сердце забилось так часто, что ей опять стало плохо.

“Я родилась здесь, в этом доме, – размышляла она. – Может, в этой самой комнате. Здесь меня предали. И Патрика тоже”.

Джей снова закрыла глаза, пытаясь свыкнуться с мыслью, что ее жизнь и жизнь Патрика начинались именно здесь.

Погруженная в раздумья, она не сразу услышала тихие шаги по коридору. Это был не Тернер. И вряд ли полиция. Может, это возвращался медбрат?

Шаги затихли возле двери. Джей почувствовала, что на нее кто-то смотрит. Этот кто-то стоял совершенно неподвижно и часто дышал.

Чувствуя себя невероятно уязвимой, Джей вновь приподнялась на локте и открыла глаза. И в ту же секунду она увидела стоявшего в дверном проеме высокого сутулого длинноволосого мужчину. Мешковатая рубашка была заправлена в старые джинсы. Джей не могла разглядеть его лицо, но слышала его прерывистое дыхание. Тихо ахнув, мужчина исчез. Его шаги быстро удалялись по коридору; казалось, он хромал.

Вконец обессилев, Джей рухнула на матрас. Ей нестерпимо захотелось поскорее убраться из этого дома, где все казалось зловещим и мрачным.

Вдруг она услышала довольно суровый голос медбрата, доносившийся из коридора:

– Что это с тобой? Стой! Стой же! Ты слышишь меня?

Но ответа не последовало.

Через несколько секунд медбрат вошел в комнату.

– И что это с ним сегодня такое? – пробурчал он. И тут же продолжил громче притворно-ласковым голосом: – Ну, как мы себя чувствуем? Уже лучше? Или нам хочется к маме?

Его слова возымели неожиданный эффект – Джей разрыдалась, мысленно призывая на помощь маму и закрыв лицо руками.

Вернувшись в свою каморку рядом с котельной, он запер за собой дверь и даже задвинул засов. У него тряслись руки, в ушах стучала кровь, сердце, казалось, разрывалось.

Он подошел к узкой койке и тяжело опустился на нее. Упершись локтями в колени, спрятал лицо в ладонях.

Она вернулась за ним. Этого он боялся всю жизнь.

Она лежала там под белым покрывалом, ее лицо было таким же мертвенно-бледным, как много лет назад. Светлые волосы в беспорядке разметались по подушке. Она была так же красива, как и тогда… На лице остался грязный отпечаток подошвы ботинка доктора. Но страшнее всего было то, что поверх покрывала лежала ее рука и кровь текла из того места, где Лютер отрубил ей палец.