Волшебный дар цыганки - Линда Конрад Страница 17

Следующим утром на рассвете Ник пришел к бунгало, чтобы поговорить с Энни. Вчерашний визит к доктору Гемблу раскрыл ему глаза: оказывается, для мужчины с низким уровнем спермы вполне возможно зачать ребенка с плодовитой женщиной.

Ник растерялся. Старое знакомое чувство вины клином вонзилось прямо ему в душу. Он не мог поверить, что позволил их отношениям зайти так далеко во время урагана. Он предал память Кристины, обесчестил Энни и, вероятно, окончательно разочаровал своих родителей.

Однако весь этот самоанализ бесполезен. Ему ничего не остается, как только проглотить сожаление и обсудить проблему с Энни.

Прежде чем постучать в дверь, Ник заглянул в окно, чтобы посмотреть, проснулся кто-нибудь в доме. Вообще-то, Энни в это время уже должна бы встать, но, может, в ее положении надо больше спать?

Нет, вот она стоит на пороге кухни спиной к нему, упершись кулаками в бедра. Огненные локоны стянула сзади резинкой, но несколько непослушных завитков остались на свободе, делая ее женственной и похожей на сказочную принцессу.

Усилием воли подавив вспышку горячего желания, которая ударила прямо в пах, Ник заставил себя отвести взгляд и тихонько постучал в дверь. Их разговор должен оставаться исключительно деловым. Из-за его вожделения к ней они уже попали в затруднительное положение, из которого теперь нужно каким-то образом выпутаться.

Энни открыла дверь и подняла на него глаза. Ник почувствовал, как его тело качнулось в сторону этих ясных зеленых озер, и ухватился за дверной косяк, чтобы удержаться на ногах.

— Нам надо поговорить, — услышал он свой голос откуда-то издалека.

— Снаружи, пожалуйста, — прошептала Энни. — Я не хочу разбудить твою маму. Мы допоздна разговаривали, к тому же она устала после перелета.

Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не дотронуться до нее, когда она проскользнула под его рукой и пошла впереди него к ступенькам, ведущим с утеса на берег.

Энни села на верхнюю ступеньку и стала смотреть на первые оранжевые лучи, выглядывающие из-за океана на горизонте. Затем обернулась и жестом пригласила его сесть с ней рядом.

Он уж лучше постоит, спасибо. По прошлому опыту он знал, что находиться с ней рядом для него совсем не безопасно.

Ник спустился на три ступеньки и развернулся, оказавшись с ней почти лицом к лицу.

— Я подумал, что будет лучше начать с извинения за мои действия во время урагана, Энни. — Ник сжал руки в кулаки и сунул их в карманы. — Это исключительно моя…

— Остановись, Ник, — предостерегла она. — Меня никто не заставлял говорить «да». В сущности, именно я умоляла тебя, а не наоборот.

Ник дважды моргнул и уставился на нее.

— Сейчас ты чувствуешь себя виноватым, — торопливо продолжала Энни. — Не надо. Это заставляет меня думать, не нужно ли и мне испытывать чувство вины, а я отказываюсь делать это. И твоя жалость мне тоже не нужна. Я взрослая женщина и сама могу о себе позаботиться. Твоя мама пригласила меня остаться на острове до рождения ребенка, что я и намерена сделать, если, конечно, у тебя не будет возражений. Что буду делать после, я пока не знаю, но никогда не буду препятствовать тому, чтобы ты виделся с ребенком. — Она замолчала и посмотрела на него огромными настороженными глазами.

Ее ранимость и привычка слишком быстро говорить, когда нервничает, вызывали щемящую боль в его сердце. Внезапно ему все стало ясно. Существует только один выход из этой ситуации.

— Энни, я не найду себе покоя, если каждый день не буду знать, как вы и что с вами, — сказал Ник с тихой мольбой в голосе. — Позволь мне быть с тобой, позволь заботиться о вас обоих — выходи за меня.

— Что? — Она поспешно встала. — Тебе нет никакой необходимости изображать из себя мученика и жениться на женщине, которую ты не любишь. С нами все будет хорошо.

Ник мягко взял ее за плечи.

— Как ты, без сомнения, помнишь, я не считаю любовь необходимым требованием для женитьбы. Но долг, честь и верность — лучшие известные мне причины для вступления двух людей в брак. Разреши мне выполнить свой долг перед тобой и нашим ребенком.

Энни посмотрела на него так, словно он ударил ее, а не пытался поступить правильно. Затем ее плечи поникли, она опустила голову и вздохнула. Такая ранимая и одинокая, что у него на глаза навернулись слезы.

— Пожалуйста, окажи мне честь — будь моей женой, Энни Райли.

Он на мгновение затаил дыхание, почти убедив себя, что будет лучше, если она откажется. Энни подняла голову и тихо произнесла:

— Да.

— Что? — У него в ушах стоял какой-то свист, и он не был уверен, что расслышал правильно.

Она рассмеялась, но смех вышел каким-то неестественным.

— Я выйду за тебя, Ник. Уверен, что не хочешь забрать свое предложение назад?

— Нет, — ответил он сипло. Затем пару раз прокашлялся, прежде чем попытаться еще раз. — Нет, конечно же, нет. Я хочу быть уверенным, что с вами обоими все в порядке…

— А я просто немного старомодна и хочу, чтобы у моего ребенка был отец, — прервала его Энни. — Итак, когда ты планируешь сделать это?

— Что сделать?

— Пожениться.

У него в голове стучало, его бросало то в жар, то в холод, но он попытался сосредоточиться.

— Как можно быстрее, полагаю. Э… где бы ты хотела провести церемонию? Здесь? В Бостоне?

— Здесь. Я… мне стыдно перед мамой. Пусть никто из родных ничего не знает до тех пор, пока мы не поженимся. А сейчас уходи, Ник. Мы сможем обсудить детали потом.

Хотела ли она, чтобы он обнял ее? Или, быть может, скрепил сделку поцелуем, как в ее любимых книжках? Ник боялся дотронуться до нее. Боялся, что может не выдержать, если она расплачется у него на груди.

— Я позвоню в деревенский магистрат и обо всем договорюсь, — сказал он, обращаясь к ее спине. — Все будет хорошо, Энни. Обещаю.

Энни держала себя в руках до тех пор, пока не услышала удаляющиеся шаги Ника. Сбежав вниз по ступенькам на безлюдный пляж, она наконец-то дала волю слезам.

Предложения пожениться не было в ее списке возможных вариантов. Однако когда Ник неожиданно поднял этот вопрос, брак внезапно показался наилучшим решением. Они оба разделяют доисторическое представление о том, что у детей должно быть двое родителей.

Когда во время урагана они говорили о Кристине и ее отчаянии от того, что у них не могло быть детей, выражение лица Ника было достаточно красноречивым: он тоже хотел ребенка.