Небо на ладони - Мэри Линн Бакстер Страница 17

Рейн поднялась на ватных ногах.

– Пожалуйста, отвезите меня домой.

– Я вам не враг, – прошептал он, медленно наклоняясь к ней. – Вы сводите меня с ума, и вы это знаете. Я все время думаю о вас. Я хочу помочь вам, я хочу быть с вами.

Голос у него был мягкий, обволакивающий. Рейн в панике попятилась, но за ее спиной был диван и отступать ей было некуда. Ее охватили слабость и страх. Она внушала себе, что Эш испытывает к ней лишь платонический интерес, пыталась не замечать его взглядов и не придавать значения нежному прикосновению его пальцев к обнаженной руке. И сейчас, поняв, что Эш испытывает к ней чувственное влечение, она не на шутку испугалась.

Она короткими шажками начала продвигаться к двери.

– Нет… Я… мы не нуждаемся в вашей помощи.

Эш продолжил говорить, словно и не слышал ее слов:

– Я возьму всю ответственность за лечение Тодда на себя, оплачу все счета и позабочусь, чтобы он ни в чем не нуждался.

– Чтобы успокоить свою совесть? – Рейн не дала себе труда подобрать нужные слова и сказала первое, что пришло ей в голову.

Он с шумом втянул в себя воздух.

– Черт побери, что вы хотите этим сказать?

Рейн вызывающе вскинула голову, хотя внутри у нее все дрожало от страха.

– Вы обвиняете Тодда…

– Да нет же! Я хочу лишь узнать правду!

– Вы можете сколько угодно кричать на меня, но я знаю лучше. Вы и полковник Джексон…

– Джексон – осел! Ему доставляет удовольствие сталкивать лбами заинтересованные стороны!

Рейн зашла слишком далеко, чтобы теперь отступить.

– Ладно, прекратим этот разговор! – отчеканила она. – Я вполне способна сама позаботиться о своем брате и не нуждаюсь ни в чьей помощи. А вы продолжайте свои опасные игры в небе и позабудьте обо мне. О нас.

Вывело Эша из себя не то, что именно она сказала, а то, каким тоном она это сказала. Слова, которые он произнес негромко и почти без выражения, полоснули Рейн словно ножом.

– Вы лгунья.

– Дайте мне пройти, – взмолилась она.

Он прищурил глаза, которые теперь превратились в голубые льдинки.

– Может быть, вы не нуждаетесь во мне, но вы хотите меня не меньше, чем я вас. И я вам это докажу!

Только не это! Рейн отчаянно замотала головой.

– Как вы смеете говорить мне подобные вещи… надменное чудовище!

Ее слова оказались той последней соломинкой, которая переломила горб верблюда. Он молниеносным движением схватил ее за локоть и дернул к себе. На сей раз в его действиях не было нежности.

Его грубость пробудила к жизни ее скованное страхом тело, и Рейн начала бешено сопротивляться, однако Эш, разумеется, быстро справился с ней. Он прижал ее к себе и прошипел ей прямо в лицо:

– Если вы и в самом деле считаете меня чудовищем, то мне остается лишь оправдать ваши ожидания!

Дотронуться до этой женщины – это желание возникло у Эша в тот самый момент, когда она вошла в его дом. Он больше не намерен сдерживаться.

Поцелуй должен был стать наказанием, принести боль, доказать ей, что она желала его так же, как и он ее. Но едва его губы ощутили дрожащую мягкость ее губ, как Эш забыл обо всем.

Его губы растворились в ее губах, потонули в их сладостной нежности. Несмотря на негодование, гнев, оскорбленное самолюбие, Рейн ощутила, как ею овладевает новое, незнакомое чувство, которого она до сих пор не испытывала. Поцелуй все длился, и вдруг Эш застонал, ощутив, как ее гибкое тело прижимается к нему, как будто она надеется найти в нем спасение.

– О Господи, Рейн, что я делаю? – выдохнул он в ее приоткрытые губы.

Наконец Эш отпустил ее и отступил на шаг, а Рейн повернулась к стене и прижалась к ней лицом. Слезы покатились по ее покрасневшим щекам и распухшему, дрожащему рту.

Она видела Эша уголком глаза. Он стоял в двух шагах и наблюдал за ней. Вид у него был измученный, казалось, он устал от борьбы.

– Я отвезу вас домой.

Рейн молча направилась к двери. Она ненавидела себя, потому что, несмотря ни на что, хотела снова оказаться в его объятиях.