Наследник султана - Александра Селлерс Страница 17

Розалинде стало трудно дышать: какая-то тяжесть легла на грудь. Она подошла к портрету и остановилась рядом с Наджибом. А когда бросила на него взгляд, вернулась память о том, что едва не произошло между ними в лесу. И Наджиб, вероятно, ощутил нечто подобное, поскольку предусмотрительно отступил на полшага и указал на перстень, изображенный художником на руке султана.

— А вот это — Роза аль-Джавади, — пояснил он. — По традиции султан передает камень тому, кого называет своим наследником в день официального оглашения. Джемшид, то есть принц Камиль, получил этот перстень из рук деда в свой двадцать первый день рождения. И перстень исчез.

— И вы решили, что Джемшид передал его мне?

— Это было так?

— Никогда в жизни я такого перстня не видела. Но вы, кажется, говорили об алмазе? На картине это мало похоже на алмаз.

— Это редчайший розовый кабошон [5], и притом старинный. В наши дни кабошонов из алмазов таких размеров не делают. Шестьдесят три карата.

— Шестьдесят три?! — ахнула Рози. — Ничего подобного Джемшид мне даже не показывал.

Розалинда снова перевела взгляд на портрет. Султан был изображен сравнительно молодым, лет, может быть, сорока. Несомненно, умный человек, к тому же обладающий сильной волей. Она снова обратила внимание на фамильное сходство, проявившееся в данном случае в некоем особом выражении глаз. А ведь у Сэма оно точно такое же. До этого момента Розалинда не осознавала вполне, насколько Сэм и Наджиб похожи.

Что ж, теперь этому не стоит удивляться.

— Ну, Розалинда, вы хоть сколько-нибудь понимаете моего деда? Он был добрым и справедливым правителем, но не спасся от предательства со стороны того человека, который был ему более всего обязан. Три его сына были уничтожены один за другим. Ему пришлось пережить долгие, трудные годы в ожидании той поры, когда его внуки станут мужчинами. И пришла минута, когда Джемшид приехал из Англии и объявил, что будет воевать на стороне принца Кавьяна. Ребяческая дерзость — так сказал мой дед. Принц Камиль аль-Джавади принадлежал своему народу и не имел права рисковать жизнью. Смерть Камиля стала последним ударом, который сильнее всех прочих испытаний подкосил моего деда. Розалинда, поймите: он уже не был самим собой, когда писал то письмо.

Наступила тишина. Затем Наджиб услышал негромкий вопрос Розалинды:

— А Джемшид… его тоже убили по заказу?

— Нет. Джемшид погиб, потому что храбро сражался на войне.

Розалинда облизнула пересохшие губы.

— И что же теперь?.. Почему жизнь Самира в опасности, если никто не знает, что Джемшид…

— Они не знали этого тогда. А теперь мы почти уверены: имя Джемшида Бахрами занесено Гасибом в список имен, принятых наследниками Хафзуддина. Нам необычайно повезло, что мы вовремя нашли завещание… и вас.

— Вы сообщили Гасибу обо мне?

— Нет. Но он обязательно проследит шаг за шагом всю жизнь Джемшида, чтобы выяснить, нет ли наследника. Если мы не примем меры, он, несомненно, найдет вас.

Найдет. Гасиб, во всем мире признанный исчадием ада. Человек, который не остановился перед убийством родного брата, когда заподозрил того в неверности.

Розалинда глубоко вздохнула и отвернулась.

Оленя за окном уже не было.

Как будто со стороны до нее донесся собственный голос:

— А что будет, если он нас найдет?

Не ответив, Наджиб провел Розалинду в смежную комнату, которую сэр Джон называл малой столовой. Там их приветствовал дворецкий, расставлявший на столике у окна блюда, накрытые серебряными крышками. Разложив вилки, дворецкий с поклоном удалился.

Наджиб налил Розалинде кофе, что было совсем не лишним; она находилась в состоянии сильнейшего шока. Рози сделала большой глоток и, сразу же почувствовав себя несколько лучше, посмотрела на человека, сидевшего напротив. Никогда еще он не казался ей таким далеким. Внук султана…

— Я задала вам вопрос, — сказала Розалинда.

— Гасиб — одержимый. Если он узнает о существовании внука кронпринца Назима, то почувствует, что его положение непрочно. Мы обязаны предотвратить такое развитие событий во что бы то ни стало.

Чашка Розалинды звякнула о блюдце. Ее руки дрожали, как у старухи. Она и чувствовала себя старухой. Ужас старит людей.

— Усвойте вот что, — продолжал Наджиб. — Гасиб знает, что один из наследников Хафзуддина принял имя Джемшида Бахрами, но ему неизвестно в точности, кто именно.

— Откуда он узнал это имя?

Наджиб пожал плечами.

— Мы можем только строить догадки. Методы правительства Гасиба в области ирригации и сельского хозяйства привели в прошлом году к катастрофическим последствиям. А голод, как вам известно, может толкнуть людей на бесчестные поступки.

Теперь Наджиб был другим человеком. Галантные манеры исчезли. Перед Розалиндой сидел проницательный следователь. Ее пронзила мысль: а чем он, собственно, занимается?

— Предположим, ему все станет известно; что тогда?

— Тогда возможны два варианта. Сыновей у Гасиба нет Его брат погиб. Это означает, что наследника не имеется. Если у Гасиба достанет здравого смысла, чтобы осознать, к чему может привести такое положение вещей, он возьмет Самира под свое «покровительство» и провозгласит себя регентом, который только дожидается момента, когда Сэм сможет взять власть в свои руки. Мне не нужно объяснять вам, какие преимущества ему даст такая линия поведения. Вы хорошо знаете, насколько он непопулярен. — Надж умолк, чтобы снова наполнить чашки, и заговорил снова не раньше, чем встретился взглядом с Розалиндой: — Но если при этом в его руках будет Роза аль-Джавади, доказывающая, что Самир в самом деле является законным наследником принца Камиля, Гасиб станет неуязвим.

— А ему хватит ума понять, что так будет лучше?

— Его можно заставить признать очевидное. А это означает, что вы, Розалинда, обладая теперь полной информацией, могли бы обратиться к Гасибу. Я убежден, он вывернется наизнанку, лишь бы вы приехали в Баджестан в роли счастливой и уверенной в себе матери наследника престола. Но в этом случае вам придется вверить заботу о вашем сыне Гасибу и его присным. А это риск, и немалый. Даже если сам Гасиб решится признать вашего сына наследником, вокруг него отираются всякие кузены и племянники, готовые к решительным действиям. Так что шансы на то, что Самир действительно станет султаном, очень невелики.

Во взгляде Наджиба читался вопрос, на который ей было трудно сразу ответить.

— Вы хотите знать, готова ли я отдаться в руки такого негодяя, как Гасиб, и предложить ему сына в обмен на… на что? На парочку бриллиантов и путешествие в «роллс-ройсе» по пустыне? — взорвалась Рози. — И на перспективу именоваться когда-нибудь матерью баджестанского султана? Ну, знаете…