Опасный маскарад - Элизабет Грегг Страница 17

Тяжело дыша и трепеща каждой клеточкой своего молодого горячего тела, Десса отшатнулась от перил и закрыла рот ладонью, словно стремясь сдержать то ли крик боли, то ли стон наслаждения. О боже! Что это на нее нашло? Неужели в самом воздухе этого дома витало что-то порочное, страстное, будящее самые сокровенные, самые необузданные желания?

Немного успокоившись, девушка снова подошла к перилам, робко заглянула вниз и… увидела Бена Пула. Он шел к выходу. Уже протянув руку, чтобы толкнуть створку дверей салуна, Бен вдруг оглянулся, и их глаза встретились. Он будто окаменел. Дессе казалось, что время остановилось, что мгновения подобны векам, но ей недоставало воли стряхнуть с себя этот странный гипноз и отвести взор.

Двери распахнулись, и в салун, громко топая тяжелыми сапогами, ввалился усатый толстяк. Бен оказался прямо на его пути, и незнакомец, слишком поздно заметив это, довольно сильно толкнул его плечом. Бен сделал шаг в сторону и уступил дорогу; его глаза по-прежнему были прикованы к девушке на галерее. Затем, как бы очнувшись, он широко улыбнулся ей, приподнял шляпу в знак приветствия, а через секунду уже растворился в темноте ночи.

Губы девушки сжались в тонкую линию, пальцы до боли впились в дерево перил. Что возомнил о себе этот невоспитанный наглец? Так уставиться на нее на глазах у всех присутствующих, да еще и открыто дать всем понять, что они знакомы! Ведь все наверняка подумали, что он приходил сюда к ней! Роуз может быть о нем сколь угодно высокого мнения, но он вел и продолжает вести себя как самый неотесанный грубиян, как деревенский олух, не имеющий даже отдаленного представления о приличиях.

Крайне трогательная история о том, как он, голодный и несчастный, попал в этот город, ничего не меняет. Любой человек, как бы скверно ни обошлась когда-то с ним жизнь, должен уметь добиваться большего, чем может дать ему его окружение, должен стремиться быть лучше, чище и воспитаннее своих соседей. Так, по крайней мере, говорил ей отец. Один лишь тот факт, что внешностью своей Бен Пул напоминал великана с какой-нибудь картины на библейскую тему, еще не давал ему права обращаться с ней, женщиной другого круга, столь фамильярно. Да, ей было приятно его прикосновение, когда он обнял ее, чтобы утешить. Да, когда она, испуганная девчонка, плакала у него на плече, ей даже на какое-то мгновение показалось, что он… что они могут стать друзьями. Но она, мисс Десса Фоллон, воспитанная вдали от этих свинарников и борделей, никогда не допустит, чтобы ее минутная девичья слабость восторжествовала над здравым смыслом!

Ночь выдалась тяжелой. Едва Десса сомкнула глаза, как оказалась во власти кошмаров, не отпускавших ее до самого утра. Она металась на постели, часто просыпалась и вновь забывалась тревожным сном, в котором то отбивалась от отвратительно ухмыляющегося Коди, то в ужасе убегала от языков ревущего пламени, кожей чувствуя их смертоносный жар и тщетно ища выход из бесконечной анфилады комнат какого-то огромного дома.

Первые лучи зари застали ее всю в поту и слезах. Девушка чувствовала себя совершенно измотанной, словно перенесла долгую мучительную болезнь, и молила небо лишь о том, чтобы оно послало ей силы пережить наступивший день – день похорон ее родителей.

Умывшись холодной водой и кое-как приведя себя в порядок, она оделась и спустилась вниз. На улице уже кипела жизнь: возчики покрикивали на лошадей, повозки, грохоча, сновали между строениями, откуда-то сверху доносился стук топоров: плотники заканчивали крышу соседнего дома. Чистый прозрачный воздух был напоен ароматом полевых цветов; на горизонте, вонзаясь в серебристо-сиреневое утреннее небо, ослепительно вспыхивали снежные шапки вершин далеких гор. Первозданное великолепие просыпающегося мира так захватило Дессу, что она застыла на месте, не в силах отвести глаз.

– Красиво, не правда ли? – раздался сзади голос.

Девушка резко обернулась и увидела Бена Пула, который стоял, скрестив руки на груди и привалившись спиной к стене салуна.

– Что вы здесь делаете?

– Полагаю, то же, что и вы, мэм. Наслаждаюсь видом. – Он оттолкнулся локтем от стены и чуть коснулся поля своей шляпы. – Надеюсь, вы в порядке?

Она проглотила невесть откуда взявшийся комок в горле и заставила себя кивнуть в ответ. Эта неожиданная встреча вновь пробудила в ней странное ощущение, будто что-то должно произойти – что-то важное, имеющее к ней самое непосредственное отношение. Но что именно? Она не знала. Ответ был где-то рядом, совсем близко, но все время ускользал от нее.

– Что ж, мисс Десса Фоллон, желаю вам всего хорошего. – Бен поправил шляпу. – Скоро все будет позади, и вы сможете отправиться домой.

С этими словами он пересек улицу и смешался с толпой.

«Ты сразу поймешь, – сказала как-то мать, – что встретила именно того мужчину, который достоин твоей любви, и ничто уже не сможет встать между вами. Ничто!»

Неужели этот момент настал? Нет. Не может быть. Когда от горя и одиночества кру́гом идет голова, чего только не почудится…

Господи, что же с ней происходит? Откуда этот мучительный, бередящий душу и внушающий такое беспокойство спор между разумом и сердцем? Ей вдруг захотелось броситься вслед за Беном, догнать его и, колотя изо всех сил кулаками по широкой спине, крикнуть во всю мощь легких: «Оставь меня в покое! Не тревожь меня! Исчезни из моей жизни!» Но она продолжала стоять, глядя ему вслед. Какой-то тихий голос вовремя успел шепнуть ей: «А ты уверена, что не пожалеешь об этом?»

Впереди ее ждал день, который еще надо было пережить. «Ты сильная и упорная, – не раз говорила ей мать, – совсем как твой отец».

– Боже милосердный, сделай так, чтобы это оказалось правдой! – вслух вздохнула Десса, повернулась спиной к поглотившей Бена Пула толпе и, подхватив юбки, поспешила к дому портнихи.

Миссис Фабрини, верная своему слову, сидела за работой, внося в нее последние штрихи. Черное платье было готово и, как показала примерка, сидело безупречно.

Когда, держа под мышкой коричневый бумажный сверток, девушка вернулась в «Золотое солнце» и вошла в свою комнату, над заботливо наполненной ванной поднимался горячий пар. От избытка благодарности Десса едва не расплакалась. Милая Роуз! Она все понимала и старалась упредить каждое ее желание! Возможно ли хоть как-то отплатить за такую доброту? Об этом следовало подумать.

Вымывшись и переодевшись, Десса села перед зеркалом и принялась сражаться со своими волосами, на которых события последних дней отразились самым пагубным образом. Она провозилась не меньше часа, прежде чем ее удовлетворило увиденное в зеркале, и завершила свой наряд маленькой черной шляпкой, раздобытой расторопной миссис Фабрини у знакомой модистки. А когда девушка опустила на лицо черную прозрачную вуалетку, она почувствовала себя наконец надежно защищенной от любопытных взглядов зевак, вечно являющихся поглазеть на чужое горе.

В дверь постучали, и вошла Роуз. На ней тоже было строгое черное платье, выгодно подчеркивающее ее стройную фигуру; белая кружевная отделка шляпки чудесно гармонировала с белокурыми волосами и тонкими чертами бледного лица. Глядя на нее, никто бы и не подумал, что видит перед собой содержательницу борделя.