Влюбленный дьявол - Сью-Эллен Уэлфондер Страница 17

Острый запах моря, смешанный с ароматами летней ночи, наполнил комнату, и Линнет замерла, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.

Сердце ее едва не выскочило из груди, когда он взял ее за локоть и что-то горячее коснулось ее бедра.

Она догадалась, что именно, и кровь забурлила в жилах.

– Я отведу тебя в постель, – сказал он ей на ухо, обдав теплым дыханием. Голос его звучал спокойно.

– Мне не хочется спать. – Линнет отдернула руку.

– А мне хочется, но ты мешаешь, бегая туда-сюда по комнате, – проворчал Дункан, снова беря ее за руку и таща к кровати.

– Тогда я сяду в кресло у огня.

– О Господи, милая, я устал, и у меня буквально раскалывается голова. Не выводи меня из терпения. – Дотащив до кровати, он усадил ее поверх покрывала. – Ложись здесь. Я тебя не трону, не бойся.

Линнет залезла в постель и быстро перебралась на дальний край кровати, натянув покрывало до самого подбородка.

К ее удивлению, Дункан отошел к стене, снял один из гобеленов, расстелил на полу и начал скатывать в рулон.

– Что… что вы делаете?

Он взял скатанный гобелен и бросил на середину кровати.

– Ничего особенного, просто хочу, чтобы ты спокойно спала, – ответил он, усаживаясь на кровать с противоположной стороны. – Завтра я уже буду спать в своей комнате и тебе никто не помешает.

Все ясно. Она для него ничего не значит.

Если бы только у нее хватило мужества сбежать отсюда и провести остаток ночи в другом месте. Она бы так и сделала, если бы не Робби. Ради него придется как-то наладить отношения с его отцом, хотя для нее это унизительно. Не очень-то приятно сознавать, что муж скорее переспал бы с овцой, чем с ней.

Но ее собственные чувства теперь ничего не значат. Она привыкла к тому, что ее не любят. Ради мальчика она готова на все. И не скажет Дункану о Робби правду даже под страхом пытки до тех пор, пока он не изменит к сыну отношения.

Дункан нужен мальчику. Линнет с трудом сдержала тяжелый вздох. Удастся ли ей когда-нибудь заставить его принять Робби, прежде чем он узнает правду?

Во всяком случае, она попытается. Даже если ей это будет стоить жизни.

Под порывами ветра ставни громко ударили о стену, и звук этот эхом прокатился по темной комнате.

Задремавшая было Линнет проснулась и испуганно огляделась. Жемчужный свет луны лился в комнату сквозь открытое окно, наполняя ее серебристым сиянием.

Она бросила взгляд на мужа. Он по-прежнему крепко спал, дыша глубоко и ровно.

Ее взгляд задержался на его фаллосе, и по телу разлилось приятное тепло.

Она продолжала смотреть и отвернулась, лишь когда заныло внизу живота.

Она чувствовала себя совершенно опустошенной. И такой одинокой!

Желание не покидало ее. Но она старалась его подавить.

Ей не нужен мужчина, который ее не желает. Лишь за одно его имя, не говоря уже об остальных недостатках.

Постепенно желание уступило место гневу.

К счастью, муж не видел, как она разглядывала его.

Интересно, что бы он сказал, узнав, что внизу ее живота становится горячо и влажно от одного только вида его мужского достоинства? Мог ли он догадаться, как ей хотелось протянуть руку и коснуться его?

Линнет задрожала.

Страшно подумать, что он мог прочесть ее мысли.

Стыдно.

Она умерла бы от унижения.

Ставни снова ударились о стену. Дункан застонал и перевернулся на бок. Стараясь не разбудить его, Линнет осторожно выскользнула из постели и закрепила ставни. При этом заскрипела ржавая задвижка, и муж что-то пробормотал во сне.

Линнет замерла, все еще держась за холодную задвижку, дожидаясь, пока он снова уснет. И вскоре его тихий храп смешался с ровным шумом ветра, первыми каплями дождя и жужжанием пчел.

Пчел?

Но она не заметила в комнате никаких насекомых. Чисто выметенные полы были усыпаны свежей таволгой.

Неужели пчелы залетели в комнату, чтобы укрыться от дождя? Она сняла со спинки кресла сине-зеленый плед мужа, набросила на плечи и внимательно осмотрела комнату.

Пчел нигде не было видно.

Между тем жужжание все усиливалось, и в висках у Линнет застучало.

Танцующие на стенах тени как-то странно удлинялись, превращаясь в сосновую рощицу. Жужжание стало невыносимым, причиняя боль. От пола поднялся туман, плотной стеной окружив рощицу и… кровать.

Линнет охватил страх, сердце отбивало тяжелые медленные удары, на лбу выступили капли пота. Это только видение, всего лишь видение, повторяла она себе, отчаянно цепляясь за остатки сознания.

Такое случалось с ней не раз.

Но сейчас все было по-другому. Впрочем, не совсем.

Прикусив до крови губу, Линнет с трудом сдерживала крик.

У нее и так хватает проблем с мужем. Ни к чему, чтобы он увидел ее в таком состоянии. Отец эти ее приступы называл безумием.

Она зажмурила глаза в надежде, что, когда откроет их, видение исчезнет. Но стук в висках и звон в ушах усиливались.

Она должна открыть глаза. Иначе ночной кошмар не кончится.

Замирая от ужаса, она открыла наконец глаза и устремила взгляд на пелену тумана над кроватью.

И снова перед ней возник черный олень. Тот самый. С вырванным из груди сердцем. В его обращенном на нее взгляде она увидела мольбу, горечь и боль.

По ее подбородку побежала тонкая струйка крови, во рту появился неприятный металлический привкус.

Она попыталась отвести взгляд, но не смогла, подчиняясь силе более могущественной, чем ее воля.

Несчастное существо на кровати пошевелилось, меняя свою форму, и теперь она знала, что будет дальше. На ее глазах олень превратился в мужчину.

Ее собственного мужа.

Человека без сердца.

Дункан Маккензи смотрел на нее с мольбой.

Словно зачарованная, она не могла отвести от него взгляд.

Он протянул к ней руки, они были в крови.

«Помоги… ты нужна мне», – умолял он усталым, хриплым голосом. Его страдание обрушилось на нее всей своей тяжестью, она не могла двинуться с места, моля Бога о том, чтобы видение исчезло прежде, чем она умрет от страха.

«Умоляю…» – произнес он и, тяжело вздохнув, умолк. Туман рассеялся. Длинные тени на стенах вновь превратились в обычные. Исчезли и высокие сосны.

Стало стихать жужжание, уступив место привычным звукам летней ночи: тихому шуму дождя и шелесту ветра.