На всю жизнь - Нэн Райан Страница 17

Кей вздрогнула от стыда и смущения. В досаде она повернулась на левый бок и свернулась комочком. Она еще крепче зажмурила закрытые глаза, пытаясь прогнать видение темноволосого дьявола по имени Ник.

Она умышленно воскрешала в памяти образ Керли. Не ребенка, а взрослого мужчины. Ее сжатые губы снова растянулись в улыбке. Ее брат, хвала Создателю, был прямой противоположностью Ника Мак-Кейба. И не только внешне.

Ник Мак-Кейб был беспринципным, падким на наслаждения язычником, который пил, ругался, играл в азартные игры и занимался любовью с бессчетным количеством женщин.

Керли Монтгомери — благослови Бог его чистое сердце — был высоконравственным, самоотверженным молодым Христовым воином. Он не пил, не ругался и не играл в азартные игры. И он не узнает женщины в библейском смысле этого слова, пока не свяжет себя священными узами брака.

Керли вытеснил мысли о Нике Мак-Кейбе, пока к ней тихо и незаметно подкрадывался сон. Где же, о, где же ты, Керли? Сейчас, в эту самую минуту? Что делал ее дорогой пропавший брат в самую глухую пору темной прохладной ночи Сан-Франциско?

В каких-нибудь нескольких кварталах от убогих меблированных комнат, в которых жила Кей, молодая красивая женщина с блестящими каштановыми волосами в волнении открыла дверь нарядного, хорошо обставленного дома на Валехо-стрит. Улыбаясь, она стремительно вбежала в дом.

Ее поджидал высокий молодой человек, Он быстро поднялся. Его мальчишеское лицо сразу же осветилось широкой улыбкой в ответ на счастливую улыбку молодой женщины.

Двое сошлись посередине комнаты, освещенной лампой. И сразу же оказались в объятиях друг друга. Они страстно, в волнении поцеловались, как будто со дня их последней встречи прошло много дней. А прошло всего несколько коротких часов.

— Я думал, эта минута никогда не наступит, — хрипло произнес мужчина, зарывшись лицом в ароматные каштановые волосы женщины.

— Я знаю. — Ее детский голос звучал приглушенно, потому что она уткнулась лицом в его белую рубашку. — Я так скучала по тебе.

— Представляешь? Я выиграл тридцать пять долларов в фараон в клубе Трехпалого Джексона.

— Замечательно! Я заработала сто долларов на чаевых. Он крепко обнял ее.

— Мы богаты.

— М-м-м. Ты голоден? Хочешь, пошлю за бифштексами и бутылкой вина?

— У меня разыгрался аппетит, — сказал он, вороша ее волосы, — но не на бифштексы.

Она рассмеялась, потом подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Теребя тонкими пальцами пуговицы его белой рубашки, она сказала:

— И у меня, милый. И у меня.

Они торопливо начали раздевать друг друга. Через несколько секунд короткий сверкающий розовый наряд женщины и одежда мужчины в беспорядке валялись на покрытом ковром полу. Обнаженные, они стояли в мягком свете лампы, прильнув друг к другу, жадно целуясь и шепча нежные слова.

Высокий худощавый мужчина собственнически прижимал к себе бледное, нежное тело миниатюрной женщины. Женщина стояла на цыпочках, обхватив его шею.

— А ты знаешь, — произнес он, глядя в ее сверкающие глаза, — что прошло уже почти двенадцать часов с тех пор, как мы последний раз занимались любовью?

Она по-девчоночьи хихикнула:

— Двенадцать часов и двадцать пять минут. Но кому понадобилось считать?

— Я люблю тебя, — произнес он. — Я так люблю тебя, что боялся, не дождусь, когда ты придешь домой.

— Я знаю, любимый, — выдохнула она, наклоняя голову и осыпая поцелуями его обнаженную грудь, — но сейчас я с тобой. Снова в твоих объятиях, где я и останусь.

— Да, — застонал он, прикрывая глаза.

Дрожа от наслаждения, мужчина осторожно отвел большими руками голову женщины назад. Взяв в ладони ее сияющее лицо, он снова заглянул ей в глаза.

— Обещай, что будешь любить меня весь остаток ночи, милая.

— Обещаю, — кивая, сказала она, — всю ночь. И каждую ночь.

Он наклонил к ней лицо. Она вытянулась на цыпочках, чтобы поцеловать его. Когда наконец они оторвались друг от друга, молодой человек, глаза которого искрились, произнес:

— Роуз, любовь моя. Моя Дикая Ирландская Роза. Я люблю тебя, Роуз.

— И я люблю тебя, — отвечала она еле слышным шепотом. Она с восторгом запустила пальцы в его густые волосы.

Вздыхая от избытка чувств, она захватила полные пригоршни огненно-рыжих кудрей, которые ей так нравилось трогать.

— Керли, — выдохнула она, — мой милый Керли.