Пани колдунья - Лариса Шкатула Страница 17

Судья решил: «Чтоб не было разврата,

Жените молодца, хоть девка виновата».

[12]

— Ежели бы я был глух, я бы обиделся, — заметил князь, опять погружаясь в чтение.

Петр покраснел, а Лиза огорченно воскликнула:

— Папенька, ты же нас не дослушал.

— Дослушал, — буркнул Астахов. — И понял, что мундштука вы не нашли.

— Зато мы нашли человека, который замыслил против тебя… против нас худое!

— И не только замыслил, но и с успехом осуществляет, — добавил Жемчужников.

Князь поверх книги взглянул на них, саркастически улыбнулся и театрально возвысил голос:

— И кто же он, сей негодяй?!

— Папенька! — простонала Лиза. — Отчего ты не можешь быть серьезен?

— Оттого, душа моя, что не вижу для себя никакой опасности со стороны… Как, говоришь, Петруша, его зовут?

— Отставной поручик драгунского полка… Фамилию надеюсь узнать нынче же.

— Поручик… поручик… — Князь наморщил лоб, вспоминая. — Уж не тот ли поручик, коего я года два-три тому назад на шулерстве поймал? Так я тебе и сам его фамилию скажу: Щербина. Запомнил, чтобы впредь знать и другим наказать с ним за карточный стол не садиться.

— Из-за него нас с Аннушкой разлучили, — высказала давнюю обиду Лиза.

— Нашла об чем жалеть! — хмыкнул Астахов. — Глупая гусыня твоя Аннушка! Может, по-своему, по-бабьи она права была, да только тебе от того не легче. Держи подле себя людей, кои не предадут. Таких, как Петруша, например…

— Спасибо за комплимент, князь! — смутился Петр.

— Комплименты мы барышням говорим, а я о тебе свое мнение высказываю… Идите погуляйте, дети мои, я нынче себе зарок дал главу Платона прочитать. Не отвлекаясь на суетное.

— Вот так он всегда, — пожаловалась Лиза, когда они с Петром шли от библиотеки. — Никогда моих упреждений всерьез не принимает! Все шутит, как с маленькой…

— Выходит, я зря расследование проводил? — нарочито мрачно спросил Петр.

— Не зря, Петенька, не зря! Я бы сама ни за что этого не узнала, а вы — такой молодец! Думаю, ваш Эдгар По вами бы гордился! — горячо стала успокаивать его Лиза, не сразу поняв, что молодой человек прямо-таки млеет от ее ласки. — Я вам так благодарна! Папенька прав, вы настоящий друг…

— А нельзя, Лизонька, в знак вашей благодарности получить какое-нибудь вещественное доказательство?

— Вещественное? — удивилась княжна. — Что вы имеете в виду?

— Елизавета Николаевна, — укоризненно посмотрел на нее Жемчужников. — Неужели именно вас называют ведьмой и говорят, что вы видите людей насквозь!.. Я имею в виду…

Он слегка замялся. А потом бросился, как в холодную воду, набрав побольше воздуха:

— Неужели я не заслужил… хотя бы дружеского поцелуя?!

— Вот как, значит… — вроде разочарованно проговорила Лиза. — А я-то надеялась, что вы — бескорыстны.

— Корыстен, матушка. — Петр развел руками. — Что поделаешь, корыстен. Как говорится, закалка.

Родительская хватка свое берет. Заработал — извольте заплатить!

— И что же, вы потребуете от меня заработанного тотчас же?

Лиза несколько растерялась: она до сих пор еще ни с кем не целовалась, и ее романтическая натура протестовала против такого прозаического дебюта — поцелуй вместо платы, ну не нонсенс ли?!

— Немедля! — уверенно кивнул Петр.

— Погодите! — рассердилась Лиза, отводя его руки. — Не здесь же, слуги могут увидеть.

Она почти втолкнула его в свою спальню и, оглядевшись, растерялась еще больше: что у нее с головой? Поцелуй в коридоре был бы так мимолетен и необязателен, здесь же, в ее девичьей комнате, все происходящее получало особую интимную окраску.

Петр прекрасно видел и смятение девушки, и ее испуг, но решил не отступать. И не потому, что отец советовал ему идти напролом, а потому, что чувствовал: теперь именно тот час, когда он сможет добиться своего. Если Лизу отпустить, она придет в себя, начнет его вышучивать, и уже ни о каких чувствах нельзя будет и заикнуться. Словом, склонился и, не давая ей времени на раздумье, поцеловал ее трепещущие губы.

Полученный Лизой чувственный удар был так силен, что она от неожиданности покачнулась, и это дало возможность Петру обнять ее покрепче.

«Как странно ощущать себя в объятиях мужчины, — в смятении думала Лиза. — Будто кровь мою подогрели до высокой температуры и она, горячая, пробежала по всем жилкам, огнем зажигая и их. Неужели поцелуй мужчины всегда вызывает такую слабость во всех членах женщины? И головокружение.

И желание продолжать поцелуй. Значит, кроме любви, вызванной взглядом или нежным словом, может быть любовь, вызванная прикосновением?»

Эти мысли быстро промчались в голове Лизы: она, оказывается, открыла в себе чувственность.

Петр тоже зажегся от ее страстности и, еще немного, — наверное, задушил бы ее в своих объятиях.

Но надо было Лизе высвобождаться, что она с некоторой неохотой и сделала. Девице негоже… Господи, о чем она думает!

— Лизонька. — Голос Петра был непривычно хриплым, словно он долго бежал и сбил дыхание. — Я прошу вас стать моей женой. Я люблю вас, и, мне кажется, я вам тоже не противен.

Не противен, совсем не противен! Тогда что же заставляет ее медлить?

— Петруша, — взмолилась она, — дайте мне время подумать.

— Ради бога, — несколько замялся, но и разочаровался он: взять с наскока эту северную крепость у него не получилось. — Только пожалейте несчастного влюбленного, не томите его душу слишком долго!

— Постараюсь.

Она отступила от него, словно боясь искушения или повторения того, что теперь считала внезапно охватившим ее безумием. Петя без слов понял, что его любимая хочет остаться одна, и поспешил откланяться.

В свою карету Жемчужников забрался как сомнамбула, ничего не сказав кучеру. Тот подождал-подождал да и поехал домой, положив, что, если будут другие распоряжения, повернет и поедет, куда скажут.

Лиза, оставшись одна, упала на кровать и остановила неподвижный взгляд на бахроме балдахина.

Происшедшее не шло у нее из головы, открыв для себя самой новую Лизу, которую она прежде не знала.

Сердце до сих пор билось в груди какими-то мощными, громкими толчками. Тот самый орган, которого она прежде попросту не ощущала. Стучит себе потихоньку и стучит.

Девушка не заметила, как заснула, и увидела сон: она стояла в какой-то комнате и к ней, так же как недавно Петр, шел, раскрыв руки для объятия, совершенно незнакомый молодой человек.