Любовь Сейдж [= Техас! Сейдж ] - Сандра Браун Страница 17

— А мне очень хотелось.

Его беспечный тон сильно задел Сейдж. Она распаковала коробочку.

— Это закладка для книг.

— На ней кое-что написано, — сказал Харлан, привлекая всеобщее внимание.

Сейдж внимательно изучила написанное, потом хмуро взглянула на него.

— Что там такое, Сейдж? — поинтересовался Чейз. — Прочитай нам.

— Это просто изречение, — ответила девушка с надеждой, что ее оставят в покое. Но напрасно, все выжидающе смотрели на нее. Она оказалась в центре внимания. Именно этого и добивался Харлан! Абсолютно безучастным голосом Сейдж прочитала:

— Совесть — тот внутренний голос, который предупреждает нас, что кто-то на нас смотрит.

Лаки рассмеялся:

— Тебе стоит отдать это мне!

— А что ты такого сделал, что тебе стоит об этом напоминать? — спросила Девон, прищурив глаза.

Всеобщее внимание обратилось на них. Сейдж, глядя в упор на Харлана, положила закладку обратно в коробочку и встала.

— Пойду посмотрю за индейкой.

Ощущая всей спиной его смеющийся взгляд, она ретировалась.

За исключением подарка от Харлана, Сейдж получила необыкновенное удовольствие от рождественского обеда. Это так замечательно — быть дома, в окружении людей, которых любишь. Во время трапезы девушка вдруг поняла, что впервые за долгий период времени смогла полностью расслабиться, и в значительной степени потому, что рядом не было Трейвиса.

Он всегда досаждал ее братьям, а они раздражали его. Сейдж была вынуждена стать своего рода буфером между ними, пытаясь успокоить и примирить их. Ей было трудно справляться со сверхвосприимчивостью Трейвиса.

Словно ее мысли стали своеобразным заклинанием: зазвонил телефон, как только они начали убирать со стола, Лори взяла трубку:

— Сейдж, это тебя! Трейвис.

Выходя из столовой к телефону, девушка поймала через плечо чуть насмешливый взгляд Харлана. Она взяла у матери трубку, поднесла ее к уху и достаточно громко, чтобы все могли слышать, произнесла:

— С Рождеством тебя, дорогой!

— Да, с Рождеством, — эхом отозвался Трейвис. Он никак не ожидал услышать такой радостный голос. — Я только позвонил, чтобы удостовериться, что ты благополучно добралась до дома.

— Тебе не стоит беспокоиться за меня. Со мной все в порядке.

— Да, это хорошо. Рад это слышать.

Он даже не спросил, как Сейдж сделала это. Он беспокоился? Разве это не смешно?

— Малыш Марси — мальчик, — сказала она Трейвису. — Его назвали Джимми.

— Действительно? Это хорошо.

— Подождем, пока ты увидишь его, Трейвис. Он настолько забавный.

— Сейдж, я… Я хотел сказать, что ничего не изменилось. Я звоню только для того, чтобы убедиться, что ты цела. Ты была не в самом лучшем настроении, когда уходила. Горничная нашла браслет, который я тебе подарил, на прикроватной тумбочке в спальне.

— Совершенно верно.

— Я хочу, чтобы он остался у тебя, Сейдж.

— Почему?

— Ты знаешь, я чувствовал себя отвратительно, когда сказал тебе, что мы расстаемся. Я больно ударил тебя… И видел это… Но сейчас, когда у тебя было время, чтобы примириться с происшедшим, как ты воспринимаешь все это? Я не хочу, чтобы ты слишком расстраивалась.

Итак, он звонил не для того, чтобы помириться и протянуть ей символ мира — оливковую ветвь, а только, чтобы передать свои соболезнования и золотой браслет, успокоив тем самым свою совесть.

По тональности его голоса Сейдж отчетливо поняла, что у Трейвиса и в мыслях не было приползти к ней назад. В течение последних нескольких дней она успокаивала себя мыслями, что это возможно. Но реальность возобладала. Это был конец! То, что она слышала в его голосе, не свидетельствовало ни о чем, кроме жалости.

Насколько же Трейвис самонадеян! Может быть, он ждет, что Сейдж прыгнет с моста? Или затворится в доме, распростершись на кровати с холодным компрессом на заплаканных глазах? Очевидно, так.

«Нет, черт возьми!» — зло подумала девушка. Она предпочтет иметь кандалы на своем запястье, нежели браслет, который Трейвис хотел вручить ей в качестве утешительного приза. Сейдж просто мечтала о возможности унизить его.

Специально для тех, кто слушал их разговор, она преувеличенно доброжелательным тоном произнесла:

— Хорошо. Я должна бежать, Трейвис. Спасибо за звонок. Счастливого Рождества.

Положив трубку, Сейдж несколько секунд простояла замерев, чувствуя, как бравада покидает ее. Она все же не собиралась испортить всем присутствующим праздник объявлением о том, что они с Трейвисом больше не собираются пожениться. Пока Сейдж не придумала, как бы поизящнее преподнести эту новость своей семье, не унижая себя. Девушка собиралась вести себя нагло.

Но ей было необходимо несколько минут, чтобы собраться с духом. Прежде чем вернуться в столовую, Сейдж решила подняться наверх. У двери комнаты, в которой она теперь спала, Сейдж услышала голоса.

Марси лежала на кровати. Джимми жадно сосал ее грудь. Чейз с обожанием глядел на обоих.

— О, прости, пожалуйста, Сейдж, — сказала Марси, увидев ее в дверном проеме. — Мы найдем другое место.

Спрятав за улыбкой свое отчаяние, Сейдж возразила:

— Не глупи. Я только возьму свою помаду.

Она подошла к туалетному столику и взяла зеркало, чтобы взглянуть на выражение своего лица. Ничего особенного на нем не было заметно. Девушка накрасила губы, а потом подошла к кровати и уселась на противоположной стороне от Чейза, который был не в состоянии отвести глаза от жены и ребенка.

Эта троица была олицетворением блаженства. На глаза Сейдж снова навернулись слезы, но теперь они были легко объяснимы. Нельзя было без умиления смотреть на ребенка.

— Джимми просто великолепен, — мягко сказала девушка. — Просто очарователен!

— Спасибо. Мы тоже так думаем.

Когда глаза Марси и Чейза встретились, они посмотрели друг на друга с такой всепоглощающей любовью и нежностью, что Сейдж тут же почувствовала неуместность своего присутствия. Через минуту Чейз сказал:

— У меня не было возможности вовремя поздравить тебя. Мы гордимся тобой.

— Спасибо.

— Очень жаль, что Трейвис не смог отметить Рождество вместе с нами, — произнесла Марси. — Боюсь, мы с Джимми разрушили ваши планы.

— Это не важно. Мы…

Если Сейдж и могла рассказать кому-нибудь, что ее помолвка расстроена, это только Чейзу и Марси. Марси была особенно отзывчива на переживания других. Чейз всегда был серьезнее Лаки, который считал свою сестру кокеткой и частенько изводил ее.