Тропинка к солнцу - Бьюла Астор Страница 17

Женщина держалась уверенно. Наверное потому, что предвидела, о чем пойдет разговор. Начал Тэннер с того, что спросил, когда приезжает Эмбер.

— В четверг, — ответила она, и глаза ее засияли. — На целую неделю.

— И это будет часто повторяться?

— Часто? — Милейн нахмурилась. — Ты о чем?

— Крису нужно ездить…

— Не знаю. — Она поднесла к губам бокал. — Или он подыщет что-то для Эмбер, или будет привозить ее ко мне.

Милейн замолчала, и Тэннер тоже заговорил не сразу, потому что не знал, о чем она думает. Когда она вновь посмотрела на него, глаза у нее потемнели, и ему стало неприятно оттого, что он все понял. Он не желал этого слышать.

Но она заговорила, и ему ничего не оставалось, как выслушать ее.

— Когда мы разводились, я просила его дать мне права на Эмбер. — Милейн поставила бокал на стол, крепко сжимая его в пальцах. — Я бы все сделала для девочки, но он…

Она боролась с подступавшими слезами, а Тэннеру было больно, что он не в силах облегчить ее горе. Она любила девочку, и он понял это.

Еще он понял, что эта любовь всегда будет окрашивать ее жизнь в темные тона.

— Ты хотела получить права? — ласково переспросил он. — Но ведь это не твой ребенок.

— Биологически. Но во всем остальном…

— Ясно. Ты ее любишь. Но Крис не поделился с тобой правами на нее?

— Нет.

— Значит… — Черт! Тэннер готов был проглотить себе язык, лишь бы ничего не говорить. — Я не понимаю, зачем тебе это. Я помню, как ты говорила о том, что не можешь выкинуть ее из своей жизни. Но, Милейн, ты никогда не будешь ее матерью. Крис тебе не позволит. Почему бы тебе не построить свою независимую жизнь? Перережь пуповину.

У Милейн побелели костяшки пальцев, и Тэннер напрягся, не зная, чего от нее ждать.

— Перерезать пуповину? — шепотом переспросила она. — Забыть Эмбер? Да лучше умереть!

— Успокойся, не я создал такое положение. Я… я только пытаюсь тебе объяснить, что не вижу, как ты сможешь нормально жить, если не освободишься от безумных мечтаний.

Тэннер видел, как она съежилась, и ненавидел себя за каждое произнесенное им слово, но кто-то же должен был образумить ее. Похоже, кроме него, это сделать некому.

— Прошу прошения, — сказал он, сгорая от желания притронуться к ее руке и зная, что сейчас не время. — Я не хочу быть жестоким. Совсем не хочу. Но кое о чем я все же должен тебя спросить. Что будет с тобой и Эмбер, когда Крис женится?

— Женится? Он… У него никого нет.

— Насколько тебе известно. Милейн, ты не могла не думать об этом.

Она подняла голову. Тэннер увидел страх в ее глазах.

— Ты хочешь сказать, что я веду себя как страус, правильно? Пытаюсь придумать несуществующую на самом деле жизнь?

— А ты пытаешься?

— Нет! Я… Если Крис женится, все останется так, как есть. — Она смотрела на него широко открытыми глазами. — Эмбер любит меня. Я часть ее жизни. Крис это понимает.

— Да? Послушай, мне не больше нравится это говорить, чем тебе — слушать, но кто-то же должен сыграть роль адвоката дьявола. Похоже, кроме меня, некому.

— Зачем? — Она схватила салфетку, продырявив ее ногтем. — Зачем все эти вопросы, когда…

— Когда тебе нравится страусиная жизнь?

— Я тебе сказала. Все совсем не так.

— Да? — Тэннер стоял на своем. — Ты только что заявила, будто ваши отношения с Эмбер не изменятся, когда у нее появится мачеха. Ты в самом деле в это веришь? Новая жена Криса не захочет, чтобы ты была в их жизни. Подумай об Эмбер. Она будет разрываться между вами двумя.

— Тэннер!

Шепот Милейн разрывал ему сердце, но он не мог остановиться.

— Вспомни, сколько всего уже произошло. Ты поменяла работу, переехала в другое место, чтобы быть поближе к Эмбер. А Крис подумал о тебе, когда решил переселиться в Бишоп? Нет. Насколько я понимаю, на первое место он ставит не тебя и не дочь, а свои желания и заботы. Если бы он не был безразличен к вам, он дал бы тебе официальные права на дочь.

Надо встать и уйти. Однако Милейн была не в состоянии это сделать. Тэннер не сводил с нее глаз, и ей ничего не оставалось, как отвечать ему.

— Ты не понимаешь, — прошептала она.

— Понимаю, — сказал он в ответ, накрывая ладонью ее руку. — Понимаю, что ты любишь Эмбер и не можешь выбросить ее из своей жизни, не разбив себе сердце. Но, Милейн, разве не проще было все это решить во время развода? Ты живешь почти как в аду и заставляешь Эмбер жить так же. Она тебя любит. Верит тебе. У нее нет никого ближе тебя. Тем не менее ты не имеешь никаких прав. И что она получает в итоге?

Милейн едва не крикнула, чтобы Тэннер замолчал. Она не желала ничего слышать!

Но в глубине души она знала, что Тэннер говорит то, о чем она боялась даже подумать. Только он все равно не понимает. Даже не пытаясь сдержать слезы, Милейн протянула руку и дотронулась до лица Тэннера. В ресторане царил полумрак, и только свеча на столе позволяла им видеть друг друга.

Она должна ему объяснить.

— Я не могу не любить ее… — Милейн старалась твердо произносить каждое слово, чтобы не выдать своего смятения. — То, что я чувствую к Эмбер, не может исчезнуть, как исчезла твоя любовь к Карле. — Тэннер сжал зубы и ничего не сказал. — Мы с Эмбер крепко связаны. И этого не изменить.

— Я же не об этом говорил…

— Я знаю, о чем ты говорил, — перебила Милейн. — И еще я знаю, что происходит в моем сердце. Я полюбила Эмбер в первый же день, как увидела ее, и ни ты, ни кто другой не может знать, что я чувствую. Я не изменюсь, это не в моих силах. Ты понимаешь?

— Даже если это вам обеим принесет только боль?

У Милейн гудела голова. У нее было такое чувство, что вот-вот должно случиться несчастье. И единственной защитой от надвигающегося кошмара были слова.

— Тэннер, ты прав, я полностью подчинила свою жизнь Эмбер. Ты думаешь, что я совершила ошибку. Ты хочешь, чтобы я посмотрела на ситуацию с твоей точки зрения, потому что считаешь себя правым. Но ты не знаешь меня. Ты не знаешь, какая я и что заставляет меня поступать так, а не иначе.

— Нет, не знаю. Мы оба плохо знаем друг друга.

Милейн было неприятно это слышать, но она постаралась пропустить его слова мимо ушей, и все же ей потребовалось несколько минут, чтобы собраться с силами.

— Ты слушал курс психологии? Помнишь, наше детство главным образом влияет на то, какими мы становимся. Со мной по крайней мере так оно и было. — Зачем она об этом? Но ей казалось сейчас важным говорить и говорить. — У меня две младшие сестры. Они зависели от меня. Всегда. Я люблю их и несу за них ответственность. Я… — Черт! Ей не хватило воздуха. — Тэннер, когда я была маленькой, случилось нечто, что отчасти объясняет мое отношение к Эмбер. — Он подался вперед в ожидании. Значит, придется рассказать все до конца. — Я уже говорила тебе, что мои родители развелись, когда я была совсем маленькой, и я много лет не видела отца. Моя мама… Иногда я думаю, она бы тоже с удовольствием избавилась от нас.