Только позови - Мирна Маккензи Страница 17

Лукасу становилось все более не по себе. Он проклинал себя за то, что не предвидел такую ситуацию. Конечно, людям любопытно узнать, почему приют назван именно так.

Он поставил Женевьеву в неудобное положение, не предоставив необходимой информации.

— Я… — Она подняла глаза, но старалась избегать взгляда Лукаса. — Мне очень жаль. Я не знаю ответов на ваши вопросы.

— Так что же вы знаете? — спросил кто-то. — Расскажите нам все. Нам тут жить.

Лукас видел, как она старается вернуть разговор в дружеское русло. Но вдруг кто-то обернулся к нему и сказал:

— Спросите этого парня. Он наверняка больше знает.

Лукас нахмурился:

— Уверяю вас, Женевьева ответит на ваши вопросы.

— Но она не знает всех ответов.

— В этом вы не правы. Она знает все ответы.

— Она не знает, кто такая Энджи!

Лукас надменно уставился на возмутителя спокойствия:

— Женевьева оберегает мои чувства. Энджи… — Он сделал глубокий вдох. — Это женщина, в которую я когда-то был влюблен.

— Она сюда придет? Она еще жива? Она умерла трагической смертью?

— Дональд, хватит! Тебе сказали, что это личная трагедия и тебя не касается, — произнесла женщина, стоящая рядом со скандальным мужчиной.

Тот лишь отмахнулся:

— Он назвал приют в честь нее. Это наш район. Нас это касается в первую очередь. Почему мы, соседи, должны узнавать обо всем последними?

«Он прав. Некоторым следует узнать историю об Энджи. Например, Женевьеве».

— Энджи нет в живых. Она сюда не приедет. — Каким-то образом Лукасу удалось сохранить спокойный тон. Он не смотрел на Женевьеву, так как не желал видеть жалость в ее взгляде. — Еще есть вопросы?

— Если есть вопросы, я на них отвечу, Лукас. Может, наши соседи захотят осмотреть первый этаж дома?

— Вы не должны это пропустить, — сказал Лукас собравшимся. — Женевьева хороший декоратор и решила превратить этот дом в нечто волшебное.

Женевьева оглянулась на него.

— Большое спасибо, — сказала она, потом грустно улыбнулась и решительно повела группу людей в дом.

Лукас остался один на один со своей реальностью. Он хотел сохранить свое прошлое в тайне. Но теперь мир узнает о его страдании. Его будут жалеть, а он много лет назад поклялся, что никогда больше не станет объектом для чьей-то жалости.

Женевьева пристально смотрела в серо-стальные глаза Лукаса, в которых совсем недавно читалось страдание.

— Лукас, я так сожалею о том, что произошло. Я должна была подготовить ответы, отвлечь их внимание. Я несу полную ответственность…

Он сделал шаг в ее сторону, и его взгляд показался ей намного опаснее, чем когда-либо.

— Вы хотите сказать, что должны были меня защитить, Женевьева?

Она вздернула подбородок:

— Я должна была предусмотреть все!

Подобное обвинение Женевьева часто слышала от своих родителей.

— Не делайте этого, — приказал он.

— Не делать чего?

— Не берите на себя вину за то, в чем вас нельзя обвинить. Это я должен извиниться перед вами. Я позволил всем этим людям донимать вас вопросами об Энджи.

Она медленно покачала головой:

— Это не ваша вина.

— Моя. Я дал этому приюту имя Энджи, и я слишком хорошо знаю, насколько жестокими бывают люди, когда речь идет о тех, кто не похож на них, кто беден или нуждается в помощи.

— Что с вами случилось? И кто такая Энджи? — спросила она вдруг и закрыла рот рукой. Лукас ее начальник. Если он не хочет, чтобы она располагала о нем какими-то сведениями… — Извините.

— Не извиняйтесь. Я сказал вам однажды, что вы можете спрашивать обо всем, что вас интересует.

— Вы имели в виду работу.

— Да, но теперь моя личная жизнь, похоже, имеет отношение к вашей работе. То, что со мной случилось… С тех пор прошло много лет. Моя мать хотела стать балериной, но забеременела мной… Она всегда считала, что я разрушил ее карьеру. Я разбивал ее сердце снова и снова, а она изо всех сил старалась меня полюбить… но потом не выдержала и бросила меня. После смерти отца я кочевал из одной приемной семьи в другую. И не все были добрыми… Некоторые просто хотели получить то, что им причиталось, когда они берут ребенка из приюта. Долго я ни у кого не задерживался. Я был диким, злобным, практически не контролируемым мальчишкой. Наконец я оказался на улице… Потом, когда мне исполнилось восемнадцать, я встретил Луизу. — Он произнес это имя многозначительным тоном. Женевьева продолжала слушать. — Луиза Энсен, таково было настоящее имя Энджи. Энджи — кодовое имя, которое мы с ней использовали, потому что ее отец был жестоким человеком и ненавидел меня. Всякий раз, когда я звонил по телефону и он брал трубку, я изменял голос и просил пригласить к телефону Энджи. Когда он начинал жаловаться на то, что кто-то постоянно набирает неправильный номер, Луиза понимала, что я жду с ней встречи.

— Я не совсем разобралась… — произнесла Женевьева. — Вы сказали, она умерла?

Лукас посмотрел в сторону. Это был один из немногих случаев, когда он хотел избежать взгляда Женевьевы.

— Я просто не хочу, чтобы кто-то разыскивал Энджи. Я назвал приют в ее честь потому, что хотел таким образом попросить у нее прощения. Но она заслуживает мира и покоя. — Он поднял глаза и посмотрел на Женевьеву в упор. Его лицо сейчас напоминало маску — холодную и безжалостную. — Однажды вечером она пришла ко мне. Ее отец был в ярости. Я знал, что он за человек, но убедил ее остаться со мной. Из-за меня Энджи вернулась домой очень поздно. Через два дня она позвонила и сказала мне, что больше не хочет меня знать. Она сказала, что встретила богатого и образованного парня. Я был так зол и обижен, что сразу уехал из города. Сначала мама… Потом Луиза… Она стала еще одной женщиной, которая меня предала! После этого я с головой ушел в работу. Для меня стали существовать только дисциплина и самоконтроль. Я ни разу не оглядывался на прошлое. В некотором смысле Луиза освободила меня, позволила начать новую, лучшую жизнь. Затем, чуть менее года назад, я столкнулся с ней в Олбани. Она работала горничной в отеле. Как только она узнала меня, сразу попыталась уйти. Но я заметил застарелый длинный шрам во всю ее щеку. И я сразу понял, что случилось…

— Отец ее избивал, да? — Женевьева не могла сдержать ужаса в голосе.

Тело Лукаса излучало напряженность и гнев.

— Он не просто ее избивал. Он едва не убил ее. В тот вечер, когда она поздно вернулась домой, отец узнал, что она была со мной, и бил дочь до тех пор, пока она не смогла подняться на ноги. Энджи даже не узнала себя в зеркале. Он сказал ей, что убьет меня, если я когда-нибудь подойду к ней снова. Вот почему она прогнала меня, а я отнесся к этому слишком беспечно… А ведь именно я попросил ее остаться со мной и стал причиной тех пыток, которые ей пришлось вынести от отца. Я уехал из города и стал миллионером, а она так и жила там, носила наказание в одиночку… Сейчас она хромает, ее лицо обезображено. Луиза так и не вышла замуж, не нашла счастья. Когда она увидела, что я процветаю, а она страдает… Я не знаю, как ей удалось меня простить, но она не держит на меня зла.