Тени сгорающей ненависти - Екатерина Шумаева Страница 17

И вот я и ее отец мчимся спасать девушку с глазами цвета молочного шоколада. Наверное, она была напугана, я не смог дозвониться до Нила, я дал задание Спенсеру отследить их телефоны, вызвать полицию по координатам, но только спустя полчаса после нашего прибытия на место.

В голове просто вихрь мыслей, которые выстраиваются в не самую хорошую цепочку. Живыми выберутся не все, либо я, либо Лазарь. Дибо мы убьем его прямо сейчас и обставим все, как самооборону и похищение, либо он убьет нас всех, и Селесту, чисто для души. Так же, как он поступил с моей семьей.

– Мы на месте. – Говорит Алан по телефону. – Звони и говори, что знаешь местоположение Лазаря, называй координаты. Ровно через тридцать минут.

– Как договаривались. – Произносит Спенсер в трубку.

– Ты готов? – Спрашиваю я Алана.

– Нет, но нам нужно, чтобы моя дочь выбралась живой. Пусть даже ценой наших собственных жизней, Киллиан. – Просит меня он.

– Я знаю. Главное спасти Селесту. А остальное не так важно. Я готов пожертвовать собой. Но нам нужно спасти Селесту.

***

Мы выходим из машины, я осматриваю местность. Лазарь сказал быть на месте через час. мы долетели за двадцать минут, чтобы разведать обстановку.

Издалека я вижу автомобиль, в котором должна была приехать Селеста. Огромное здание в пять этажей, скорее всего, это какой-то заброшенный завод. Они могут быть на любом этаже. Двое охранников на входе курят и разговаривают. Сейчас бы нам не помешал отвлекающий маневр, чтобы избавиться от них.

Некоторое время назад я считал, что я плохой человек с хорошей целью. Да, я продавал наркотики, занимался контрабандой, даже грабил банк, но я не убийца. Сейчас я понимаю, что до убийства всего лишь шаг, а мне нет никакого дела. Главное спасти Селесту. Главное сделать так. чтобы она выбралась живой.

– Я пойду осмотрюсь, вдруг здесь есть черный ход. – Шепчет Алан.

– А я подберусь в машине, и оттуда застрелю охрану. – Отвечаю я.

Посмотрев на свой свадебный костюм, я вздохнул. Это должен был быть лучший день в моей жизни, а сейчас я сижу в траве и пытаюсь спасти человека, который для меня стал самым дорогим. А если я не выберусь? Она ведь так и не узнает как сильно я люблю ее, скольким я готов был пожертвовать ради нее и нашего сына. Я не увижу как он растет, меняется. идет в школу. поступает в колледж. Я не узнаю, как сложится его жизнь. Как и жизнь моей сестры. Она ведь только начала жить, я уговорил ее уехать в колледж и начать учиться. Хочу ли я этого? Хочу ли закончить свою жизнь сегодня? Нет. Готов ли я к этому? Определенно.

Я готов, и это точно. Я должен спасти их.

Взяв пластиковую бутылку, вместо глушителя, я ползу через высокую траву, чтобы подобраться к автомобилю.

Это хорошее укрытие для того, чтобы застрелить охрану. Но есть один нюанс. Застрелив первого с глушителем, мне нужно выманить второго, чтобы избавиться от него без шума. если будет слышен выстрел, то все узнают, что мы здесь.

Ползя между высокими колосьями травы я вижу перед машины. Мне нужен бок. Нужно заползти под автомобиль и перебраться к боковине. И уже оттуда стрелять.

Я ползу изо всех сил и вдруг вижу, что около багажника лежит тело. Я не вижу его лица, но узнаю те самые ботинки, которые Нил выбирал себе для свадьбы. Это точно он. Нил. Мой друг. Мой товарищ. Человек, которого убили из-за меня. Я утыкаюсь лицом в землю и начинаю плакать. Мы были рука об руку столько лет. Столько времени провели в одном доме, в одном подвальчике и проворачивая одни и те же дела. Он заботился о Селесте, когда меня не было рядом. Учил ее стрелять. Отправлял ее на курс выживания. Учил самообороне. И даже сейчас он отдал свою жизнь, борясь за нее.

Я вытираю слезы грязными руками и собираюсь с силами. Лазарь, сукин сын. Я клянусь, что убью его голыми руками, заставив его мучиться так же, как мучилась моя семья и мой друг. Но сейчас, попросив прощения у Нила за все, я должен использовать то, что его тело лежит на земле, чтобы освободить Селесту.

– Прости меня, друг. – Шепчу ему я и достаю из его кармана еще один пистолет.

А потом, надеваю бутылку на дуло и стреляю.

Попадаю точно в цель, раня охранника прямо в сердце. Первый упал. Глушителя больше нет. Остается только убить второго.

Оставшийся живой охранник наклоняется над телом друга и смотрит. Потом проверяет его пульс.

Он достает пистолет и оглядывается по сторонам. Но меня не видно из-за тела моего друга. Тело, которое еще не остыло.

Он осматривается еще раз, и, наконец-то бросает взгляд на автомобиль. Да, он все понял. Теперь, мне нужно дождаться, выбраться из укрытия и напасть на него.

Я вижу, как он медленно приближается ко мне. Я вижу, что в правой руке у него пистолет. Отползаю назад, чтобы выбраться из под автомобиля. Охранник подходит и пинает тело Нила, осматривая, а потом поднимает голову и тянется за рацией.

И тут я нападаю на него сзади.

Я валю его на землю и держу удушающим приемом. Рация выпадает из его рук, и он пытается сопротивляться. Но я слишком хорош в боях, чтобы дать ему шанс. Через некоторое время я чувствую, как его тело расслабляется. Он сопротивляется, но уже не так сильно, а затем и вовсе перестает.

Я ломаю ему шею, откидываю его и встаю. Потом подхожу, пинаю его точно так же, как он пнул моего друга. Забираю у него рацию, обыскиваю. Разряжаю пистолет, беру с собой нож и глубоко вздыхаю.

Склоняюсь над телом Нила и закрываю ему глаза.

– Прости меня за все, друг. – Произношу я, вытирая слезу.

И иду ко входу.

Возле двери меня ждет Алан.

– Выход и вход тут только один. Других нет. Они на первом этаже. Третье окно слева. Селеста в сознании, но связана. – Он поворачивается в сторону Нила и смотрит на него. – Мертв?

– Пуля в голову. – Опуская глаза. говорю я.

– Мне жаль его. Он заботился о моей дочери, пока тебя не было. Избавился от охраны?

– Одного пристрелил, другого убил голыми руками, чтобы не вызывать шум. Внутри много народа? – Уточняю я.

– Черт его знает, я не видел никого, кроме Селесты и Лазаря. Но тут много комнат. И неизвестно сколько людей может быть в них. На других этажах, например. Но назад пути нет. Нам нужно спасти ее. – Произносит Алан.

– Тогда пойдем. – Говорю я, и открываю дверь.