Сюрприз для Биг Босса - Валентина Кострова Страница 17

– Мужчинам сложно признать и принять факт, что он где-то дефектный, – сдавленно продолжает Богдан Аркадьевич. Все так же смотрит в окно немигающим взглядом. Я прикусываю щеку. Мне хочется прекратить его агонию внутри себя, но понимаю, ему так же нужно выговориться.

– Я прошел пять стадий принятия. Сначала отрицал. Не поверил первым врачам. Обратился к нашим специалистам, они осторожно согласились с коллегами из Израиля, но меня это совершенно не устраивало. Рванул в Германию, надеясь услышать, что меня обдурили, и я вполне здоров. Третье мнение совпало с первым.

Коршунов внезапно устремляет на меня пронизывающий до мурашек взгляд. Я едва выдерживаю, чтобы не опустить глаза. Если смалодушничаю, он закроется и больше не будет со мной так откровенен, как сейчас.

– Вторая стадия – гнев. Это было непростое время для меня, для Полины и вообще для окружающих. Если жена еще понимала, почему я кидался как бешеный зверь на всех, то остальные недоумевали. Я придирался ко всем, в том числе и к себе. Бизнес едва выжил, жена еле сдержалась от развода.

Усмехается. Подается вперед, разливает чай, который в чайнике все еще горячий. Он стоит на подставке, подогреваемый снизу маленькой свечой. Я с благодарностью хватаю протянутую чашку, делаю глоток, понимая, как у меня от напряжения все пересушено во рту.

– Период торга длился недолго. Я почему-то был уверен, если озолочу врачей, они совершат чудо со мной. Торговался с собой, давая себе и Богу обещания, вплоть до того, что буду каждое воскресенье ходить на службу. Наверное, в небесной канцелярии от души забавлялись надо мной.

– Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему свои планы, – тихо замечаю, Коршунов усмехается и салютует мне чашкой.

– Ожидаемо, что я скатился в депрессию. Сначала она проявлялась в бессоннице, а потом засасывала меня все сильнее и сильнее в свою гущу. Не буду рассказывать, что творил, – опускает взгляд, а я догадываюсь, что кидался во все тяжкие. Судя по тому, что сейчас сидит передо мной вполне здоровый и адекватный, ему удалось выбраться из того омута.

– Вам помогли? – мне кажется, что в тот период огромную роль сыграла супруга. Она ведь любила его, понимала, что он не просто так окунулся в депрессию с головой.

– Да, дорогостоящий психотерапевт и курс антидепрессантов.

– О, – удивленно округляю глаза. Все время думала, что мужчины чураются обращаться к душевным специалистам.

– В конце концов я принял свой диагноз. Стал думать, как решить вопрос с ребенком. Предлагал Полине усыновить ребенка из детдома. На малышей очередь, но у меня были и деньги, и связи, мы могли себе подобрать младенца.

– Звучит, как покупка питомца, – все же выпаливаю то, что резало мне слух. Коршунов усмехается и не спорит, похоже сам понимает, как это звучало со стороны.

– Полина не согласилась. Ей важно было самой выносить и родить ребенка. Она вновь потащила меня к врачам, надеясь, что они могут что-то придумать.

– И что они могли придумать? Волшебную пилюлю изобрести?

– Врачи отобрали самый живучий по их меркам сперматозоид и оплодотворили яйцеклетку Полины, а потом ей подсадили эмбрион.

– И? – с надеждой спрашиваю о продолжения, хотя понимаю, что продолжения нет, раз мы с Верой находимся в доме Коршунова, а Полина где-то в Италии.

– Наступила беременность, которая вскоре закончилась выкидышем.

– И вы вскоре расстались?

У меня во рту скапливается горечь, от осознания того, что пережил Коршунов. Такой с виду невозмутимый, неприступный, богатый, а на деле самый несчастный человек на свете. Я-то буду счастливее его, у меня есть дурная сестра и любимая племяшка.

– Нет. Мы еще какое-то время жили вместе, пытались смириться с тем, что общих детей у нас не будет. Со стороны мы выглядели вполне благополучной семьей, а наедине друг с другом отдалялись с каждым днем все больше и больше, пока между нами не образовалась непреодолимая пропасть.

– В итоге Полина уехала.

– Уехала. И подала на развод.

– А разве так можно? – удивляюсь. Коршунов вопросительно приподнимает брови. – Разве можно на расстоянии развестись.

– Конечно, ее адвокат представляет ее интересы. Детей нет, особо делить нечего, поэтому развод дело формальное. Я не собираюсь ей препятствовать в желание стать счастливой. Пусть и с другим мужчиной.

– Да вы герой! – восхищение перемешивается с сочувствием. Смотрю на Коршунова и не верю, что такие благородные существуют. Он склоняет голову, смотрит куда-то мимо меня. – Вы отпустили жену и приютили чужого ребенка, это о многом говорит. Однако, я так и не поняла, какой вам резон воспитывать Веру?

– Неужели я не могу поступить так, как в свое время поступил мой отец? – в глубине голубых глаз вспыхивает искра веселья, но она тут же гаснет. Может быть мне показалось, я слишком пристально смотрю на Коршунова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я хоть и верю в сказки, но не настолько наивна. Если вы мне не скажете правду, я сегодня же соберу вещи и уйду с Верой.

– Куда? Вы без работы, ребенку нужен постоянный уход. Дети – дорогое удовольствие, а вы сейчас без гроша в кармане, – бьет по-больному. Все хорошие чувства, которые возникали во время его исповеди, моментально улетучиваются.

– Бог дал зайку, бог даст лужайку, – сердито замечаю. Коршунов качает головой.

– Не будьте эгоистичной, Надежда Викторовна. Попробуйте посмотреть на ситуацию без эмоций: Вере выпал уникальный шанс стать наследницей моего состояния. Она никогда ни в чем не будет нуждаться. У нее будут лучшие педагоги, школы, колледжи. Она увидит мир своим глазами. Но главное, – возникает выразительная пауза, от которой у меня опять мурашки по всему телу. – Я буду любить ее как собственную дочь.

– И вырастите из нее избалованную мажорку, которая не знает слова «нет». Ну уж нет, увольте, я не позволю вам портить мою племяшку.

– Я похож на человека, который прожег свое жизнь?

Я прикусываю губу. Коршунов вообще не похож на человека, который родился с золотой ложкой во рту. Наоборот, я уже поняла, что он трудоголик, хоть и педант, и перфекционист. А еще Богдан Аркадьевич на удивление поступает по-человечески. Он не бросил мне в лицо с презрительным смехом результаты ДНК, напротив, постарался скрыть факт и подарить одной девочке билет в благополучную жизнь. По честнаку, ни я, ни Лида никогда не сможем обеспечить Веру так, как это сможет сделать Коршунов. И рядом с ним она точно не вырастет избалованной принцессой, чтобы я там не говорила.