Бракованные - Лина Манило Страница 17

Арина

– Ты опять, что ли, губы кусала? – Оля смотрит на меня и головой качает, а я всеми силами уговариваю себя не краснеть.

– Плохие привычки так просто не искоренить, – заявляю почти равнодушно и украдкой касаюсь нижней губы.

Конечно кусала. Только не свои, а Мирослава, а он в ответ не жалел меня. Теперь мои губы красные и распухшие, а внутри все узлом свернуто. Остро и невыносимо сладко. Преступно порочно. Мамочки, что этот парень сделал со мной? В кого превратил? Это же не я, это какая-то чужая мне, романтическая и озабоченная дурочка! Мы идем к кассе, а Оля нет-нет, да глянет на меня с подозрением. Мне совсем не нравятся ее долгие взгляды, но пока она молчит и не задает неудобных вопросов, еще можно терпеть.

– Только одно платье, что ли, выбрала? – вздыхает Оля, а я киваю.

– Оно красивое, мне понравилось. И к новым ботильонам подходит по цвету. Классное же, да?

Я потрясаю в воздухе вешалкой, а Оля улыбается и кивает.

– Отличное, честное слово! И цвет крутой, – восхищается и указывает рукой в сторону галантерейного отдела.

– Может, еще и сумку посмотрим? Ну, к новому образу… и кошелек. Зонт еще! Тебе обязательно нужен новый зонт!

Вот поэтому я не люблю с Ольгой шоппиться – ее не остановить. Несется, словно локомотив, сметает на своем пути все подряд и меня заставляет. Только я не имею возможности просаживать все деньги на шмотки, у меня есть цель посолиднее. Пластические операции, знаете ли, не самое дешевое удовольствие, а мне их нужно несколько.

– Зануда, – сдается наконец подруга и вываливает перед кассиром гору выбранного тряпья. Чего там только нет, и я шутливо напоминаю Оле, что мы вроде, как только за одной юбкой сюда шли. – Ничего ты не понимаешь. Посмотри, какое оно все красивое… ну как тут устоять?

Мечтательно закатывает глаза, а я пристраиваюсь через одну кассу от нее за женщиной с маленьким ребенком. Мальчик крутится, хнычет, но мама упорна в своем желании потратить несколько тысяч на его новый гардероб. Обнимаю свой нехитрый урожай, смотрю на снующих туда-сюда людей и в благостный транс проваливаюсь. Вдруг затылок обжигает, и краем глаза я замечаю татуированную руку, на которой висят светло-серые джоггеры. Жар поднимается изнутри, опаляет грудь, щеки, а в ушах что-то тихонько свистит. Мирослав стоит за мной в очереди, дышит прямо в макушку и становится вплотную. Буквально вжимается в мою спину грудью и украдкой проводит пальцами чуть ниже лопаток. Гладит, рисует узоры, заставляет все внутри меня загореться с новой силой.

Суетная ласка, откровенная в своей запретности, когда вокруг так много людей, вносит полную сумятицу в мысли. Я делаю крошечный шажок вперед, но Мир делает то же самое. На мне сейчас ворох одежды, но прикосновения Мирослава все равно кажутся слишком острыми и интимными. Словно он по голой коже пальцами водит. Господи ты боже мой!

– Что ты делаешь? – шиплю, не оборачиваясь.

– А на что это похоже?

– На провокацию.

– Бинго, – усмехается и дует мне на затылок, от чего ежусь и глупо улыбаюсь.

Моя очередь подходит внезапно, и я радуюсь возможность переключиться на что-то понятное и простое. Общая сумма повергает меня в тоску, но я мужественно протягиваю милой светловолосой девушке-кассиру свою карту. Она мажет по мне взглядом, на секунду теряется, но быстро берет себя в руки, из-за чего становится в моих глазах еще милее. Когда сканер прекращает пищать, а карточка возвращается ко мне, я забираю брендированный пакет и отхожу в сторону. Оля ждет меня у лестницы, оборачивается и замечает наконец Мирослава. Собственно, я удивлена, что она заметила его лишь сейчас.

– Это Овчинников же? – щурится она, удобнее перехватывая свои объемные пакеты.

– Угу, – пожимаю плечами, словно это вовсе меня не касается.

– Все-таки он красивый, – замечает Оля, впрочем, без тени романтического восхищения. – Так бы за бочок и укусила, настолько он сладкий.

– Можешь пойти и укусить, – усмехаюсь, представляя эту картину. – Он будет в восторге.

– Ой, да ну тебя, – смеется, смотрит на часы и мрачнеет: – Арин, прости, но я не смогу тебя домой подбросить. Очень срочное дело, я о нем забыла совсем. Помнишь мою тетю Таню? Ага, у которой девять кошек. Она тут рядом живет. Я обещала, что сегодня отвезу ее кота к ветеринару, у него там с ушами что-то. Простишь?

Оля кажется такой расстроенной, что мне даже жалко ее становится.

– Тетины кошки – это святое, – заявляю, прикидывая в уме, успею ли перед началом смены в «Ирландии» заехать домой и оставить там покупки. – Езжай, не задерживайся.

– Прости, сама тебя вытащила к черту на рога, а теперь сваливаю.

– Иди уже, беспокойная душа!

– Да-да, побегу тогда, созвонимся!

И, поцеловав меня в щеку, еще раз глянув за мое плечо на Мирослава, она несется к выходу.

А Мирослав вырастает рядом и молча забирает мой пакет.

– Помнишь, я подозревал твою подругу в тупости? Забудь.

Мой взгляд опускается на его руку, сжимающую мой пакет, останавливается на венах, путешествует по их узорам. Выпуклые, темные под смуглой кожей, они утекают вверх по кисти, скрываются под рукавом. Как и татуировки, которые в деталях у меня так и не получилось ни разу рассмотреть. Слишком сложная вязь надписей, слишком нелогичный узор, но я уверена, что они что-то значат – кажется, у Мирослава все со смыслом.

– Пойдем, – Мирослав подбородком дергает в сторону лестницы и ступает на верхнюю ступеньку первым, дорогу мне указывает, будто потеряться могу.

Он несет мои вещи с таким видом, словно всю жизнь только этим и занимался, и убедить его отдать пакет оказывается невыполнимой задачей. На парковке всего несколько автомобилей, и самым крайним оказывается внедорожник непонятного цвета. То ли светло-серый, то ли пыльно-черный и именно к его багажнику Мир несет покупки. Противно пищит сигнализация, в недрах машины что-то щелкает, а Мирослав никакого внимания на мои протесты не обращает. Просто делает то, что хочется ему, ничего не слушает. Будто все сам для себя решил и в сторону сворачивать не собирается.

– Вообще-то тут автобусная остановка близко, – взмахиваю рукой в сторону шустро подъезжающих к обочине маршруток, а внутри даже места свободные есть.

– Автобус? – поворачивается ко мне и впервые замечаю в его глазах удивление. – Чушь какая-то. Кстати, ты яблоко съела?

– Нет… При чем тут яблоко?

Но Мирослав как ни в чем не бывало распахивает багажник, забрасывает туда наши пакеты и хлопает крышкой – от всей души, со вкусом. По моему телу проходит вибрация, а я перекидываю на другое плечо рюкзак.