Мой босс-тиран, или Няня на полставки - Лия Романовская Страница 17

Повинуясь порыву, Пташкина взлетела по лестнице и осторожно открыла дверь спальни шефа. Ну а что такого? Он между прочим сам сказал ей, лежи, мол, отдыхай, Пташкина. Тебе говорит покой нужен и все такое – вот она и ляжет сейчас, отдохнет. Все-таки нога ушибленная до сих пор ноет немного. А ноги надо беречь смолоду. Или про что там поговорка? А, впрочем, неважно. Ноги тоже беречь надо, тем более что травма у нее производственная. А она даже путевку в санаторий не попросила. И отступные, и даже отпуск не взяла. Так что пусть ценит шеф.

И вообще, начальство принято слушаться. Сказал лежи, вот она сейчас и ляжет на его постель. Вдохнет запах наволочки, впитавший его духи, вспомнит как он нежно массировал ее ноги...

Ммм... Мира перевернулась на живот, уткнувшись в подушки и вдыхая ароматы Шерхана. Точнее его ночного присутствия и сама не заметила, как задремала. Проснулась от того, что услышала шаги и голос шефа. И не только его голос. Женщина что-то выговаривала Льву Алексеевичу и Мира вдруг резко подскочила на месте. Направлялись они явно сюда.

«Что же делать? Что делать? Мамочки!»

Пташкина словно птичка в клетке заметалась по комнате. Шаги были уже совсем рядом, ближе и ближе. В панике она подскочила вначале к шкафу, затем ринулась к шторам и... не нашла ничего лучше, как спрятаться под кроватью.

И только она туда залезла, как дверь отворилась и все та же женщина взмолилась:

— Ну прости меня, я виновата, я знаю.

Лев что-то буркнул в ответ и, судя по всему, сел на кровать.

— Ты просто устал. Я же вижу. Сейчас я сделаю тебе массаж... или лучше что-нибудь более расслабляющее...

Звуки поцелуев застали Миру врасплох.

«О нет...только не это. Не сейчас!»

— Аня, не надо, прошу тебя.

— Нет...

Чмок-чмок.

— Не говори ничего.

Чмок.

— Просто расслабься и получай удовольствие.

«Ой, мамочки мои, ну попала...»

— Просто расслабься и получай удовольствие.

Чмок.

Шебуршание.

Вздох.

Чмок.

«Не ребят, не надо, шеф, не поддавайся. Не прощай её!» — молилась про себя Мирослава. Умом-то она понимала, что по-хорошему нужно вылезти и гордо удалиться. Но стремно-то ка-а-ак!

Мира затаила дыхание и тут...на нее вылупились два больших желтых глаза.

— Мамочки! — закричала Пташкина.

Дернулась, больно ударившись головой, и поползла из-под кровати на свет божий.

Поднялась и встала как вкопанная посреди комнаты. В воздухе повисла пронзительная тишина. Шеф полулежал на постели с расстёгнутой ширинкой, над ним нависала худенькая блондинка и сейчас оба застыли в той самой позе словно восковые фигуры. С распахнутыми от изумления глазами.

Мира вмиг оценила обстановку, отряхнулась от пыли, встряхнула головой и произнесла:

— А экономка у вас все-таки хреновая!

Кивнула зачем-то и гордо прошествовала к двери.

И только дойдя до лестницы, облокотившись о ближайшую стену, смогла выдохнуть. Вот это она влипла. Мало того, что шарилась в спальне начальника без его ведома, так еще и пряталась под его кроватью и чуть не стала невольной участницей интимной сцены с этой кошкой облезлой.

Кстати, о кошках...

Уж не Васька ли ей привиделся под кроватью? Да не похоже... тот, зная его паскудный характер, залепил бы ей лапой или хвостом по морде, ой, то есть по лицу. А во-вторых, развопился бы на всю ивановскую. Нет, какое-то другое животное там было.

А может и вовсе померещилось Мире сдуру. И хорошо, что померещилось, лучше уж так, с достоинством и высоко подняв голову убежать, чем подслушивать их мерзкие ахи-вздохи. Да как она потом жить стала бы? Это ж ужас, а не жизнь! Тем более зная, что в объятьях Шерхана какая-то моль бледная, ну уж нет!

Хотя чего теперь нет-то... топать надо, все равно уволит шеф, как пить дать уволит.

Мира напоследок заглянула в комнату Степки — тот по-прежнему сладко дрых. Войти не решилась, не зная, как объяснить свой скорый уход, если он вдруг проснется...

* * *

Вечером Лев Алексеевич прислал деньги за отработанный день. Теперь Мира окончательно уверовала в то, что будет уволена и принялась уныло просматривать объявления о работе, но ничего путного так и не нашла.

Оставалась правда призрачная надежда на то, что Шерхан все-таки не станет избавляться от Пташкиной из-за этого глупого недоразумения. Он же не написал ей «вы уволены», или что-то подобное? Не написал! А значит еще не все потеряно.

Промявшись до глубокой ночи без сна, ей кое-как все удалось убедить саму себя, что все будет хорошо и она наконец заснула, чтобы утром вскочить ни свет ни заря и успеть на работу вовремя.

Нужно показать Шерхану какой Пташкина ценный экземпляр. И совсем не опаздывает. И юбка у нее нормальной длинны, до колена. Может даже чуть ниже. И вон какая прическа аккуратная — в пучок завёрнутая, как у бабульки. Зато не вызывающе!

В офис Мирослава входила аж на двадцать минут раньше начала рабочего дня — личный рекорд и достижение. Вошла под изумленные лица коллег и каждый не преминул спросить, здорова ли Мира?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На её удивление шефа на рабочем месте не оказалось, и Мира даже чуть не всплакнула. Она так старалась и все зря?

Была еще надежда, что он просто задерживается (ха... где шеф и где опоздания?!), но Шерхан не появился ни днем, ни вечером. В конце концов Мирослава, утомленная ожиданием решения над своей участью, подошла к вездесущей Лиле (той самой реинкарнации Брик).

— Лиль Палн, не в курсе, где САМ? — кивнула она в сторону шефского кабинета.

Бабуля, вся увешанная кудельками, больше всего напоминающие кудряшки пуделя, сощурилась и хорошо так прокуренным голосом протянула:

— В курсе. Заместо одной нерадивой няньки с дитем сидит.

Мира покраснела.

— Между прочим заметьте, со своим дитем.

— Чужих детей не бывает! — кивнула бабка, — Это верно. Токма еще доказать надо, что Степка его потомство...