Очаровательная проказница - Лиз Карлайл Страница 17

На этом дело было кончено. Никто не возразил графине Килдермор.

Отчим, выходя, бросил на Мерсера сочувственный взгляд.

Дверь со стуком закрылась, остался только помрачневший Робин.

— Лето в Суссексе! — сказал он горько. — С родными и невестой. Чего еще может желать человек?

— Да, действительно, чего? — отрезал Мерсер.

— Почему так цинично, Стью? — кисло улыбнулся Робин. — Черт, даже ты пытался выкрутиться.

Мерсер смотрел на него через стол.

— Я не компрометировал Зоэ, — холодно ответил он. — Это сделал ты. Так что расплачивайся как мужчина.

— Черт бы тебя побрал! — Робин вскочил и подошел к буфету. С резким стуком он вытащил пробку из графина с бренди и взял с подноса стакан. — Думаю, это половина проблемы, Стюарт, — бросил он через плечо. — Я думаю, ты жалеешь, что это был не ты.

— Помолчи, Робин!

Мерсер направился к брату, следом за ним поплелась Бонни.

Робин рассмеялся.

— Думаешь, я не вижу, как ты на нее смотришь? — возразил он, наливая полный стакан. — Другие могут не заметить, но поверь мне, Стью, я слишком хорошо тебя знаю. Тебя ведь раздражает, что женщины всегда предпочитают меня, и особенно Зоэ. Но почему бы ей этого не делать? Ты холодный и несгибаемый, словно аршин проглотил.

— Заткнись, болван несчастный! Хочешь, чтобы слуги услышали? Чтобы о Зоэ распускали еще худшие сплетни? Да, Робин? С нее уже довольно того, что вы вдвоем натворили. Один из вас должен проявить хоть немного здравомыслия и перестать втаптывать ее имя в грязь, чтобы избежать окончательного крушения. Даже у Бонни, кажется, достаточно ума, чтобы понять это.

Лицо Робина запылало. Он понурил голову, как наказанный ребенок.

— Для этого еще рано, — объявил Мерсер, забрав у него стакан с бренди. — У тебя встреча с Рэнноком, где понадобится все твое здравомыслие.

— Да. — Робин с отвращением отодвинул графин.

Мерсер долго смотрел на профиль брата. Он был почти на три года старше Робина, хотя порой казалось, что на все двадцать, но при всей своей бесшабашности брат иногда понимал его лучше, чем Мерсер сам себя.

— Извини, Робин, — примирительно сказал он, положив руку на плечо брату. — Как говорил папа, сейчас бесполезно ссориться. Мы оба сделали свой выбор, пусть бессознательно, и я не нахожу никакого удовольствия в твоей беде.

— Ты понятия об этом не имеешь, — глухо сказал Робин.

Мерсер сильнее сжал плечо Робина. Он понял, что брата тревожит что-то еще, кроме Зоэ.

— Дело ведь в миссис Уилфред? Робин повернулся к брату.

— Я должен сказать ей, Стюарт, — хрипло ответил он. — Даже я не так эгоистичен, чтобы позволить ей прочитать об этом в «Таймс». Надеюсь, я на несколько дней сумею задержать маму. И Мария… она заслуживает большего, чем вероломный возлюбленный и неожиданный удар в лицо.

Мерсер не знал, что сказать. Мария Уилфред была тихой скромной молодой вдовой, весьма незначительной и с еще меньшими деньгами. Ее муж, лейтенант кавалерии, погиб, но не в пылу сражения, а позорно свалившись с лошади через две недели после покупки патента. Сама миссис Уилфред была всего-навсего дочерью пастора из Йоркшира и обладала малыми претензиями на аристократизм. Тем не менее, ее красота и грациозность представляли ей вход в определенные слои светского общества.

Как его брат заметил такое скромное существо, было выше понимания лорда Мерсера. А как Робин сумел сделать ее своей любовницей, было для него еще большей тайной.

Учитывая нынешние нравы, естественно было предположить, что дело в титуле Робина, внешности и деньгах, коими он обладал в изобилии.

Но, насколько он мог заметить, миссис Уилфред ничего не просила у Робина. Мерсер без колебаний постарался узнать о ней все, как только понял, что брат содержит ее, причем «содержит» — это очень сильное выражение. Миссис Уилфред старалась сохранить отношения в тайне. Однако теперь это не имеет значения. Что бы ни было между ними, теперь это кончено.

— Мне жаль миссис Уилфред, — сказал он. — Мне она в принципе нравилась, Роб. Поймет ли она?

Робин, глядя в пространство, пожал плечами.

— Полагаю, да, — ответил он. — У Марии спокойный нрав и доброе сердце. Я надеюсь…

— На что? — Мерсеру не понравился взгляд брата. Робин покачал головой:

— Я… Я не знаю. Я только молюсь, что смогу убедить ее… Внезапно Мерсер понял, о чем речь.

— Нет! — приказал он, схватив брата за лацкан. — Мы это уже обсуждали. Ты женишься. И как Зоэ ни сумасбродна, она заслуживает преданного мужа.

— Убери руки, черт возьми! — отстранившись, огрызнулся Робин. — Да, я буду преданным. Я говорил что-нибудь другое?

— Нет, — сказал Мерсер, — но ты об этом думал. Опасная улыбка скривила губы Робина.

— О, какая высоконравственная речь для человека, который чуть ли не год содержал чужую жену! — прорычал он. — Я, по крайней мере, в адюльтере не участвовал.

Слова ударили в больную точку. Мерсер запнулся и отступил. Явно удовлетворенный, Робин повернулся и вставил пробку в графин с бренди.

— Посмотри правде в лицо, дружище! — зло предложил он. — Ни один из нас не получит то, что хочет, но я все же имею мужество признать это.

Глядя на брата, выходившего из комнаты, Мерсер чувствовал что-то вроде дурноты, слабой тошноты, наступающей после несчастного случая.

Но почему? С его одержимостью Клер покончено, и ему придется переносить позор. А Робин, несмотря на все его красивые слова, уложил в постель столько замужних женщин, что и не сосчитать. Что до остального — судьбы миссис Уилфред, верности Робина в браке с Зоэ, — какое ему до этого дело?

Никакого. Видит Бог, ему это безразлично. Зоэ и Робин пожинают то, что посеяли вместе.

При этой мысли Мерсер быстро закрыл глаза и оперся руками на буфет. Праведное негодование не принесло никакого успокоения. Вид Зоэ, занимающейся любовью с Робином, потряс его, потряс даже больше, чем полубезумная выходка и прозрачные намеки Клер. И так не должно быть.

Всегда… всегда!.. Зоэ и Робин. Робин и Зоэ. Робин был ее сердечным другом и доверенным лицом. А он — кем-то вроде слуги, сглаживающим ее дорожку к следующей выходке и устраняющим разрушения. Зоэ едва удостаивала его взглядом.

По правде говоря, Мерсер ни секунды не думал, что Зоэ больше Робина счастлива из-за этого брака. Подобная, а может, и более опасная сцена разыгрывается сейчас в эту минуту в Стрэт-Хаусе.

Мерсеру не пришлось долго об этом раздумывать, поскольку отворилась дверь и появилась его мать. На мгновение она замялась на пороге, зажав между пальцами листок бумаги, Бонни и Озорник подбежали к ней, радостно виляя хвостами, будто не видели ее несколько недель.