Пропуская удары - Элен Форс Страница 17

— Я верну твоим родителям все деньги, которые они потратили на мое лечение. — прошептала я. — И мне не нужен психолог, я хочу уехать отсюда поскорее, этот белый цвет давит на меня. не могу больше тут находиться.

— Я помогу тебе. — сказала она, сжимая мои пальцы, словно говоря что понимает меня и поддержит.

Рита была единственным человеком, который поддерживал меня и не давал свалиться в бездну безумия. Она помогла мне собрать вещи в больнице и вернуться в общежитие, находиться в квартире Демида было безумие и не выносимо. Она обещала перевезти мои вещи из его квартиры, чтобы мне не ехать за ними самой.

Меня выписали при условии обязательного посещения психолога, которое я не собиралась сдерживать, не понимая необходимость этого мероприятия.

Рита сказала, что родители не возьмут с меня денег, потому что чувствуют ответственность за мое состояние. Для них это копейки и они знают как я была дорога их сыну, они хотят мне помочь. Хотя они больше не появлялись и не говорили со мной, что было не похоже для людей, которые хотели помочь. Но у меня не было сил думать об этом и я забила.

Внутри меня была черная бездна, которая сжирала все, что было вокруг меня. Мои все чувства атрофировались. Дни летели, но ничего не менялось. В университете мне дали академический отпуск и разрешили жить в общежитие, входя в моё положение, но это не решало моих проблем. Я была без стипендии, друзей и замкнутая в себе.

То есть у меня не было денег, работы и близких, готовых мне помочь. Поэтому я практически перестала есть и покупать себе хоть что-то, скатываясь вниз по социальной лестнице. Когда в моем кармане осталось пятьдесят рублей, я попросилась обратно в кондитерскую, в которой когда-то работала. Мой вид был настолько жалким, что меня взяли.

Моя жизнь разделилась на события до аварии и после. На время, когда я жила и сегодняшние с бесконечными часами адовых мучений.

В какой-то день я просто взяла бритву для ног и долго смотрела на лезвие, думая прекратить эти мучения. Если есть загробная жизнь, то тогда я смогу встретиться с ним там? По ту сторону? Меня остановило только одно. Я где-то слышала, что самоубийцы попадают в ад, а Демид должен был попасть же в рай, наверное? Он же ничего не делал, чтобы быть в аду?

Я долго думала на эту тему, даже изучала материалы в интернете. И не найдя ответы, пошла в церковь. Но и там меня встретили не понимающие женщины, которые следили за свечками, чтобы убирать их вовремя и счищать воск. Никто из них не готов был мне рассказать о загробной жизни. Как можно работать в церкви и не быть способным помочь нуждающимся?

Но бритва все также лежала передо мной, ожидая своего часа.

Я много плакала, по-моему, вся моя жизнь стала состоять из соленых слез. Только они омывали и увлажняли сухие будни моей жизни. Я не жила, я существовала, пытаясь побороть всю ту горечь, которую извергала сама.

А еще я запила. Много. Неконтролируемо. Я пила быстро и на состояние, чтобы притупить чувства. Я была кончена и света в конце моего туннеля не было.

Рита настояла на том, чтобы я пошла к психологу и поговорила с ним, потому что так больше не могло продолжаться. Она буквально потащила меня к нему, заставляя переговорить. И у меня не осталось выбора.

Я за это время действительно скатилась, стала серой и безжизненной, но меня это вполне устраивало. Когда тебе ничего не интересно, жить теряет вкуса.

Марку Аверову было лет сорок, не меньше, он был уже весь седой, грузный и устало смотрящий. Но он умел проникать в суть моих мыслей, понимать меня и наставлять как жить дальше с этой болью. Делать вид, что я нормальная, что мне не снится Демид каждую ночь, что он не зовет меня.

И я стала следовать его указаниям и постепенно боль притупилась, она не пропала, но я не хотела уже перерезать себе вены. Я могла просто просыпаться и смотреть на ненавистно белый потолок, вставать и идти на работу. Наши встречи мне помогали.

За это лечение, кстати, также заплатили родители Демида. Его отца я так и не увидела. Они не хотели появляться в моей жизни, а я не настаивала. Привыкла, что сирота Маша — обуза.

Переодически я хотела посмотреть на его могилу. Но Рита меня отговаривала, она убеждала что это сделает только хуже, вызовет новую боль и эмоции. Я считала, что это неправильно, но даже Марк считал, что пока не стоит — я не готова. И я отступила.

Так я постепенно стала жить без Демида, проживая каждый день как вечность.

А потом появился Витя… Я не влюбилась в него с первого взгляда, даже не со второго и десятого, но он оттащил меня от края пропасти у которого я стояла, готовая сегануть в любую минуту.

Я рассматривал маленькое золотое колечко в своих руках. Я хорошо его знал, я же его покупал. Тщательно выбирал в магазине, перебирая сотню вариантов. Оно должно было быть идеальным для моей идеальной девочки, для ее миниатюрных пальчиков. Для моей Маши.

Для меня это было действительно вчера. И я не мог поверить, что проспал пять лет. Это так долго.

Я же вчера сделал ей предложение и она согласилась.

Для меня это был просто долгий сон, в котором мне снилась жизнь с ней. С моей девочкой. Я даже сейчас закрывая глаза видел эти зеленые пронзительные озера, которые гипнотизировали и притягивали меня магнитом. Я готов был упасть на колени и целовать ее тонкие коленки.

И сейчас в моих руках лежало то самое кольцо, которое я выбирал часа два, как олень.

— Демид. — голос отца был холодным и серьезным, как всегда. — Это чудо, ты должен быть рад, что жив!

Он постарел, я это понял сразу увидев его. Волосы на голове поредели, а лицо стало более худое и осунувшееся. Каждый его шаг давался ему с трудом, было трудно поверить что он — это мой сильный и властный отец.

— Она ушла? — я не мог думать о другом. Я пропускал удар за ударом, чувствуя как вместо сердца мою кровь перекачивает ледяной камень. — Просто оставила кольцо и ушла?

— Она сказала, что не готова связать жизнь с инвалидом… — отчеканил отец. И я сжал ладонь в кулак. — Хватит думать об этой девчонке, она никогда не была тебе парой. Ты мой наследник, разве мы не найдем тебе достойную пару?

Я повернулся к нему, чувствуя как внутри меня все закипает, делает меня черствым сгустком ненависти. Я хотел найти ее, убедиться, что отец говорит мне правду.

Все это время она была моим ангелом, ведущим меня по лабиринту к свету, чтобы я выбрался из этого вечного сна, но вместо этого она оказалась меркантильной проституткой? Такое может быть? Я должен был проверить это. Не мог поверить отцу на слово. Моя зеленоглазка не такая. Я был ее единственным мужчиной и таким и останусь.

К удивлению врачей и моих близких я вышел из комы стремительно и бойко, словно и не лежал в ней пять лет. За такой длительный период у многих умирает мозг и образуются пролежни, но я самостоятельно сразу же встал. Похудел и зарос, но моё тело и мозг меня слушались исправно.