Такси «Новогоднее» - Алиса Лунина Страница 17

Не будучи согласной с оппонентом, Саша тем не менее в прения вступать не стала, помня первый закон спора, гласящий:

«Никогда не спорьте с дураком – люди могут не заметить между вами разницы».

Набрав в грудь побольше воздуха, спокойно ответила Манечке, что, мол, вы успокойтесь, не берите в голову за всех и вообще знайте: все будет хорошо. Та всполошилась, обозвала Александру Семенову хамкой и объявила ей бойкот.

«Ну ладно, – подумала Саша, – проживу и с бойкотом. Не тресну. Есть же в моей жизни и что-то еще, помимо Манечки». А вслух, в присущей ей вежливой манере, посоветовала ей написать на А. Семенову жалобу в Организацию Объединенных Наций. Лично Генеральному секретарю Пан Ги Муну. Причем сделать это сразу, по горячим следам, не теряя времени.

После этого Манечка ушла. Наверное, писать Пан Ги Муну.

Вскоре выяснилось, что размолвка с Манечкой – не их личное дело, а общественное. Государственной важности. И окружающих эта история волнует куда больше Саши. В обеденный перерыв к ней подошла та самая сотрудница, живо интересующаяся астрологией, и, поджав губы, дескать, от Крысы она никак не ожидала подобного поступка, сообщила, что их коллектив уникален, это, собственно, даже не коллектив, а большая дружная семья. В ней, как у мушкетеров: «Один за всех, и все на одного, тьфу, за одного!» И взглянула на Сашу укоризненно…

Саша сочла возможным напомнить, что не являлась инициатором конфликта. Но ей разъяснили: кто инициатор конфликта, не важно, куда важнее, кто станет инициатором примирения, послом доброй воли, так сказать.

Затем к ней подошли еще несколько сотрудниц. Тоже вещали про коллектив, как концепцию большой дружной семьи, уговаривали на предмет того, что во всем мире должен быть мир, просили войти в положение Манечки, и чтобы облегчить Саше вход, рассказывали ужасные истории из Манечкиной жизни, про ее мужа – жуткого подлеца, ужасную свекровь и сына, раздолбая и двоечника.

– А еще у нее две недели назад угнали машину!

Последним аргументом Сашу просто добили, и она едва не со слезами воскликнула:

– В этом тоже виновата я?

В общем, она не выдержала подобного натиска и ушла покурить. А в туалете ей встретилась уборщица с ведром, старушка системы «чистая засада». Она почему-то прониклась к Саше и мучительно долго пытала ее рассказом о приходящих к ней инопланетянах, пришельцах и о том, что Иисус Христос женился на Марии Магдалине и прожил с ней сто восемьдесят пять лет. Саша несколько раз порывалась сбежать, но поскольку ей было жаль беднягу, она честно, в качестве бонуса, выслушала еще и про какую-то Белую Матерь.

Когда Саша, пошатываясь, вышла в коридор, у нее было ощущение того, что мир сошел с ума. Среди всеобщего безумия она пока держалась, но уже слабо. Срочно захотелось глотнуть свежего воздуха и посмотреть на ситуацию с другого ракурса. Желательно сверху.

Она рванула на крышу. А в этом офисном здании крыша – самое лучшее из всего, что там есть. С нее открывается потрясающий вид на город. Москва – как на ладони. Шел дождь, над городом рвался сильный ветер, буквально сбивая с ног, и казалось, что вот-вот подхватит, понесет над городом, но Саше было безразлично.

Она проревелась. Промерзла. Поглядела на Москву и происходящее с высокой крыши и чудесным образом успокоилась.

Она-то успокоилась, а народ нет! После ее возвращения началось светопреставление. На подмогу Манечке бросились стада миротворцев из старейших работниц отдела. Сметая все на своем пути, взахлеб, брызгая слюной, они рассказывали Саше какие-то нелепые притчи о примирении и угрожали пыткой зачесть Библию со всеми четырьмя Евангелиями. Требовали от Саши смирения и заповедовали поступить с Манечкой по-христиански – подойти и попросить у нее прощения за все мировое зло, подставить вторую щеку, а заодно, если понадобится, распять себя.

А Саша с ужасом понимала, что не вполне готова к подобному христианскому смирению. И в этой неразрешимой ситуации у нее оставался только один выход – пойти и уволиться. Прямо сейчас.

Остаться работать в этой компании – значит сильно ускорить для себя приход инопланетян, пришельцев и Марии Магдалины. Потому что в этом женском курятнике они к Саше придут не в семьдесят лет, как к той милейшей старушке уборщице, а гораздо раньше. Они, можно сказать, уже стоят на пороге.

Не успела она очухаться и стряхнуть с себя пыль курятника, как судьба выкинула очередной финт. На мобильном высветился незнакомый номер.

– Сашенька, это же Витя, не узнаешь?

Витя? А, Светин муж, депутат…

– Привет.

– Как поживаешь, Саня?

– Да ничего, Витя, не стоит беспокоиться. Это тебя Света попросила позвонить?

– Нет, она не просила. И вообще она про звонок ничего не знает. Это моя личная инициатива. Я у Светы в записной книжке нашел твой номер и решил позвонить. Я так понял, вы со Светкой поссорились?

– Я тоже так поняла.

– Ну, надеюсь, на наши с тобой отношения это не влияет? – захихикал Витя. – Мы ведь с тобой, Саня, старые друзья?

– Да ну? – Она искренне удивилась и задумалась, к чему он клонит.

– Я слышал, ты теперь безработная и без жилья?

– А ты что, Витя, хочешь вынести этот вопрос на заседание в Думе?

Он засмеялся:

– Вот за что я тебя, Саня, люблю, помимо того, что ты очень красивая женщина, так за веселый нрав!

Сашины подозрения стали усиливаться.

– Прикольная ты девушка, Александра Семенова! Знаешь, ты мне всегда нравилась.

Она усмехнулась:

– Очень любезно, Витя, что ты мне позвонил, чтобы сказать добрые слова и поддержать в трудной ситуации!

– Ну, я готов поддержать не только словами, а на деле!

– А на деле – это как?

– С работой помочь, да и квартиру для тебя снять.

– Витя, ты серьезно?

– Я вообще, Сашенька, серьезный человек!

– А чего Витя хочет взамен?

Он помолчал, а потом выдал:

– Немного твоего внимания. Я мог бы навещать тебя… Иногда.

– Понятно. А Света не станет возражать?

– Все шутишь, Сашенька. Нет, думаю, Свете не обязательно знать о наших встречах.

Вот вам и крепкий супружеский союз. Бедная Света! Видимо, ее теория о стервах дала сбой, если муж поглядывает налево.

– Витя! Ты же слуга народа! Сейчас, в эти трудные времена – не время думать о личном. В стране кризис. Вы бы там, в Думе, лучше страной занимались, решали, что делать!

– А мы думаем и страной занимаемся. Все в порядке!

Уже еле сдерживая раздражение, Саша произнесла:

– Вить, из депутатского набора я люблю только торт: бисквит, слой орехов, мак, изюм. Называется «Депутатский». Все остальное – и деятельность депутатская, и они сами в качестве любовников – мне глубоко безразлично. Привет супруге!