Бесстыдница - Генри Саттон Страница 17

Взревели двигатели, и самолет рванул вперед, набирая скорость, быстрее и быстрее. Мерри почему-то была уверена, что самолет не сможет взлететь, что что-нибудь сломается и самолет так и будет катить по полосе, пока она не кончится, а потом врежется во что-нибудь и разлетится на куски. Она расплакалась. Сидевшая по соседству женщина наклонилась к ней и участливо похлопала по руке. Мерри вцепилась в ее руку, и в эту самую секунду самолет наконец взлетел.

— Ты одна в самолете? — спросила женщина.

Мерри задумалась. Теперь с ней уже ничего не сделают. Не повернут же из-за нее самолет обратно. Кроме того, ясно было, что она одна. Поэтому она решила признаться.

— Да, я одна, — сказала Мерри.

— И ты полетишь одна до самого Нью-Йорка?

— Папочка меня встретит, — ответила Мерри. Это было полуправдой. Мерри сама надеялась встретиться с ним. Именно поэтому она и выбрала Нью-Йорк, а не Мехико, Канзас-Сити или Сент-Луис, куда тоже приглашали лететь, пока она гуляла по аэропорту. Мерри решила, что интереснее всего ей будет слетать в Нью-Йорк. Во-первых, она встретит папочку, который угостит ее вкусным мороженым с кленовым сиропом. А во-вторых, Нью-Йорк от ее дома находился дальше, чем остальные города. Следовательно, Нью-Йорк был безопаснее. Мерри давно заметила, что если нашкодить, то дело кончается трепкой. Например, если разбить чашку или разлить на полу чернила. С другой стороны, если сотворить что-нибудь и в самом деле страшное — например, открыть па ходу дверцу машины, — то взрослые ограничатся только бранью, а мама потом даже всплакнет и прижмет ее к груди. Поэтому поездка в Нью-Йорк казалась Мерри менее опасной, чем куда-то еще.

Добрая женщина похвалила Мерри, сказала, что она смелая девочка, совсем уже взрослая и умная. Несмотря на это, когда принесли подносы с едой, женщина помогла Мерри поесть, а потом попросила для себя и для Мерри подушки и одеяла, чтобы было удобнее спать. Потом, после ужина, женщина еще заказала у стюардессы стакан молока для Мерри. Мерри не капризничала и вообще держалась с достоинством. Не только потому, что испытывала благодарность к славной женщине, но еще и потому, что знала, что стюардесса считает эту женщину ее мамой или тетей. Мерри прекрасно понимала, что до тех пор, пока у стюардессы создается такое впечатление, она в безопасности.

Мерри не знала, который был час, когда ее разбудила стюардесса. Самолет пошел на посадку, и стюардесса проверяла, у всех ли застегнуты ремни. Соседка помогла Мерри пристегнуться, и самолет начал снижаться. Когда он приземлился и двигатели внезапно взревели, Мерри испугалась, что что-то не так, и ухватилась за руку женщины. Но ничего не случилось, и вскоре самолет остановился. Мерри радостно улыбнулась, счастливая от сознания своей победы, но в эту самую минуту стюардесса объявила, что самолет совершил посадку в Чикаго. Сердце Мерри упало.

Что ей теперь делать? Лучше всего, решила Мерри, оставаться сидеть на месте. Может быть, прикинуться спящей и дождаться, пока самолет вновь не взлетит. Или спрятаться в туалете и вернуться на место перед самым взлетом. Что же, в крайнем случае придется, наверно, поступить так. Хотя лучше всего было бы, если бы удалось отсидеться на месте. Мерри уже решила, что так и поступит, но в этот миг ее участливая соседка расстегнула ремень, встала и пожелала Мерри счастливого пути. Она летела до Чикаго! Душа у Мерри сразу ушла в пятки. Мерри немного выждала, делая вид, что не может расстегнуть ремень, потом встала и последовала за женщиной. А что ей оставалось делать? Стюардесса считала, что эта женщина — ее мать. Ничего, решила Мерри, пересяду на другой самолет до Нью-Йорка. Она зашла уже слишком далеко, чтобы идти на попятную.

И Мерри добилась бы своего, если бы не услужливая стюардесса, которая крикнула вслед удаляющейся женщине:

— Подождите, мадам! Ваша девочка отстала!

— Моя? — изумленно спросила женщина, оборачиваясь. — Она вовсе не моя!

Мерри припустила, не чуя под собой ног. А стюардесса помчалась за ней. От входа в здание аэропорта отделились двое мужчин в форме и бросились наперехват Мерри. Девочка поняла, что убежать не удастся, и остановилась. Ее отвезли в аэропорт к какому-то начальнику и долго-долго задавали всякие вопросы. И ей и женщине. Мерри не слишком волновалась. У нее в кармане лежало восемьдесят пять центов. Если хотят — пусть заберут.

Беда была в том, что ей не верили. И самое забавное, что Мерри отчетливо понимала, из-за чего ей не верят. Представьте сами: маленькая беглянка, долетевшая «зайцем» на самолете из Лос-Анджелеса до Чикаго, на вопрос о том, как ее зовут, отвечает: «Мередит Хаусман». С таким же успехом она могла назваться Джоном Уэйном, Гари Купером или Генри Фонда. Естественно, что ей не поверили. Правда, женщина припомнила, что Мерри упоминала отца, который должен был встретить ее в Нью-Йорке.

— Я сказала неправду, — спокойно ответила Мерри.

— Деточка, ты же знаешь, что говорить неправду — очень дурно, — попыталась помочь дежурная. — Ложь — это грех. Ты понимаешь, что лгать — дурно?

— Да, — солгала Мерри. Она этого вовсе не понимала. Дурным было то, что она села без билета на самолет, а остальное, как ей казалось, было не в счет, поскольку не могло идти ни в какое сравнение с тем грехом.

— Раз так, деточка, — просюсюкала дежурная таким медоточивым голосом, что, по мнению Мерри, могла вот-вот растаять, — то скажи нам правду. Признайся, как тебя зовут на самом деле.

— Мередит Хаусман. Но близкие зовут меня Мерри, — ответила она в двадцатый раз. Правда, при этом начала подумывать, не изобрести ли для них имечко похлеще. Очень уж ее покоробило это «признайся». — Я — дочь Мередита Хаусмана.

Дежурная пожала плечами, посмотрела на сидевшего за столом начальника, но тот вместо ответа тоже пожал плечами.

— Ты хочешь, чтобы мы ему позвонили? — спросила дежурная.

— Да, — ответила Мерри. Она опять сказала неправду. Она хотела вовсе не этого. Она хотела, чтобы ее усадили на самолет до Нью-Йорка, а из Нью-Йорка она бы позвонила отцу сама. Тогда это будет настоящий сюрприз. Если же они позвонят ему и скажут, что только что поймали его дочь в Чикаго, сюрприза уже не получится. Они все испортят. С другой стороны, Мерри уже до смерти надоело сидеть в кабинете начальника и отвечать на одни и те же вопросы.

— Мерри, а ты знаешь, какой у него номер телефона? — спросила дежурная.

— Нет.

— Как, ты не знаешь номера телефона своего папы?

— Нет.

Дежурная и начальник снова переглянулись. Было очевидно, что они не верят Мерри. То есть они, конечно, верили, что Мерри не знает номера телефона, но не верили, что она дочь Хаусмана. Ерунда какая-то.

Наконец начальник позвонил в Нью-Йорк в справочную. Там ответили, что телефон Мередита Хаусмана не зарегистрирован. Правильно, иначе и быть не могло. Тогда он перезвонил в Службу знаменитостей. Эта служба занята тем, что ведет учет всех мало-мальски известных лиц, чтобы средства информации всегда могли узнать, как с ними связаться. Ему сообщили номер телефона Сэма Джаггерса. Начальник позвонил Джаггерсу, извинился за беспокойство и объяснил, что в его кабинете сидит девочка, которая назвалась дочерью Мередита Хаусмана.