Сладостная месть [= Сестры Бьюмонт ] - Лиз Филдинг Страница 17

– Что ты вообще понимаешь в этом, Физз? Я и не ожидала, что ты поймешь. Ты никогда не понимала. Разговаривать с тобой о профессии – только терять время.

Она скользнула в спальню, чтобы взглянуть на свое отражение.

Ты теперь ничем не интересуешься, кроме этой дурацкой радиостанции. – Вполне удовлетворенная своим видом, она вынула из гардероба пальто. – По крайней мере, Дэвид сможет меня понять.

Дэвид Харт, приятный мужчина с независимым источником дохода, который позволял ему играть на сцене, не заботясь о куске хлеба, сиял в лучах отраженной славы дружбы с Клаудией и никогда не отказывал ей в сочувствии и в теплой постели, когда она нуждалась в утешении. Она бессовестно использовала его. Впрочем, Клаудия бессовестно использовала всех.

Сейчас, видимо, забыв о том, что сама умоляла Физз остаться на ночь, чтобы они могли поговорить, она махнула рукой в сторону кухни.

Ты не обидишься, если я тебя покину? Если хочешь есть, в холодильнике должен быть йогурт и, наверное, что-то еще.

– Но, Клаудия, я хотела спросить…

– Налей себе чего-нибудь выпить. Чувствуй себя как дома, – нетерпеливо сказала сестра. – Не жди меня.

– … твоего совета, – тихо закончила Физз, когда за Клаудией захлопнулась входная дверь. – Но не беспокойся насчет этого вечера, – продолжила она воображаемый диалог с сестрой. – К счастью, у меня есть свои планы.

Она вернулась на кухню, взяла свою чашку и сделала глоток кофе.

– Что ж, хорошо, – сказала она, обращаясь к пустой табуретке. – Я так люблю эти долгие разговоры между сестрами по душам. – В уголках ее рта появилась озорная усмешка, когда она представила ответные реплики сестры. – Давай я расскажу тебе о своем предстоящем свидании. Не удивляйся. Я действительно иду сегодня на свидание. Конечно, он не сказочный принц, но добрый, симпатичный и хорошо воспитанный. На самом деле я хотела спросить тебя… и, пожалуйста, не бойся сказать «нет»… что, если я надену твое черное платье – то самое, которым ты так дорожишь? В конце концов, ты ведь сама сказала, чтобы я чувствовала себя как дома. Конечно, лучше было бы позвать сюда фею-крестную, чтобы она обеспечила меня всем, но, боюсь, она очень занята в это время года. – Она сделала еще один глоток кофе, полусерьезно ожидая, не задрожат ли стены от такого возмутительного заявления. Но ничего не случилось. – Вот и хорошо. Я знала, что всегда могу поло-житься на твою сестринскую преданность.

Но в конце концов она выбрала менее откровенный наряд. Было бы нехорошо подвергать слишком сильному испытанию добрые намерения Джулиана, надевая платье, которое непонятно на чем держалось.

Джулиан, как и обещал, весь вечер вел себя очень корректно. Он обращался с ней, как с хрупкой статуэткой, очень дорогой и очень желанной. В конце вечера он привез ее на такси к дому сестры. Перед тем как попрощаться, он протянул ей конверт.

Физз поддела пальцем язычок конверта, но Джулиан остановил ее.

– Нет, не сейчас, Физз. Позволь мне считать, что хоть что-то в этот вечер было сделано просто ради меня.

Она подняла глаза, удивив его по-настоящему теплым взглядом.

– У меня давно не было такого чудесного вечера. Правда.

Тогда почему бы тебе не поцеловать меня на прощание? – сказал он.

Физз услышала в его голосе легкое волнение и слегка сжалась.

– Я не кусаюсь, Физз.

Конечно нет. Джулиан не кусался. Он был в высшей степени приятным молодым человеком, который заслуживал гораздо лучшего обращения. Поцелуй – совсем небольшая плата за его доброту, и все же… Она подняла глаза, надеясь, что сможет объяснить, но встретила взгляд, полный такой нежности, что неожиданно согласно кивнула. А вдруг?

Когда он обнял ее и, наклонившись, легко поцеловал в губы, она затаила дыхание, ожидая чего-нибудь, какой-нибудь реакции, повторения той вспышки, которую она испытала в кабинете Люка Дэвлина. Но ничего не произошло.

Удивляясь отсутствию в себе всякого отклика, она послушно приоткрыла рот, когда Джулиан, ободренный ее безропотностью, крепче прижался к ее губам. Но когда он провел рукой по ее груди и при этом все равно ничего не произошло, она отстранилась. Позволять такое интимное прикосновение значило дать ему напрасную надежду.

– Прости, Джулиан.

Это был просто эксперимент, да? – сказал он, пристально глядя на нее. – Боже, я на мгновение поверил…

Он замолчал, увидев слезинку, скатившуюся по ее щеке. Физз подняла руку, чтобы вытереть ее. Она хорошо знала, что никогда не научится плакать так же красиво, как Клаудия.

– Прости, Джулиан, но я подумала, что, может быть…

Подумала, что, может быть, он сможет пробудить ее тело от комы, от спячки, в которую оно погрузилось так давно. Она не понимала, насколько сильно онемели ее чувства до этой неожиданной, шокирующей реакции на Люка Дэвлина. Не понимала, что она потеряла. А теперь поняла, и, видимо, только один мужчинаГмог помочь ей. Но Джулиан не тот мужчина.

Он нежно обнял ее.

– Нет, радость моя, просить прощения должен я. Прости, что я не могу сделать этого с тобой. Но кто-нибудь когда-нибудь сможет, вот увидишь. Не сдавайся. – Он поцеловал ее в макушку. – До свидания, Физз. Удачи.

Затем отпустил ее, повернулся и быстро зашагал прочь.

– О, Джулиан. – Она устало прислонилась к арке входа. – Разве ты не знаешь, что нельзя желать удачи? – пробормотала она вслед его удаляющейся спине. – Разве ты не знаешь, что тем самым ты искушаешь судьбу? – Это была одна из первых вещей, которые она усвоила в детстве. Еще не вполне понимая, что такое спектакль, она уже знала, что нельзя говорить: «Удачи». Нужно сказать: «Ни пуха ни пера…»

– Ни пуха ни пера, Физз.

Отец поднялся вместе с ней задолго до рассвета, Настояв на том, чтобы проводить свою маленькую девочку, которая отправлялась на свою первую серьезную съемку в Италию. Когда он обнимал ее на прощание, в его глазах стояли слезы.

– Я надеюсь, что не наделаю глупостей, – беспокойно проговорила она. Оторванная от учебы, не имеющая опыта, она чувствовала пугающую ответственность перед такой большой ролью. – Как ты думаешь, я справлюсь?

– Конечно, справишься. Ты ведь Бьюмонт. И ты будешь звездой, – сказал он. – Я это знаю. – Он снова обнял ее. – Позвони мне, чтобы сообщить, что долетела нормально. И пей минеральную воду. Слишком большое количество вина плохо отразится на твоей коже, а камера безжалостна. Да, избегай солнца. Ты не сможешь скрыть загар никаким гримом.

– Я знаю, – ответила она с чувством собственного достоинства. – Мне восемнадцать. Я уже не ребенок. – Затем широко улыбнулась, осознав, что отец нарочно хочет встряхнуть ее.

Ее выбрали среди десятков других девушек, которые имели больше опыта для исполнения главной роли в фильме. Ни один режиссер не стал бы рисковать, если бы не был уверен, что она сможет справиться с задачей. Разумеется, все вокруг говорили, что ее выбрали только потому, что она Бьюмонт. Но в этом не было ничего неожиданного. Клаудия уже прошла через это. И, как и Клаудии, ей придется доказывать, что они не правы.