Лето любви - Максин Барри Страница 17

Лоркан решил, что теперь ему пора идти в наступление. Настало время прямо спросить Фредерику, почему она очищала картину таким несовременным способом. Лоркан был уверен, что девушка не сможет придумать отговорку, ее лицо побледнеет и ее необыкновенные глаза наполнятся страхом. Но в этот прекрасный вечер ему хотелось, чтобы она вообще не была замешана в чем-нибудь криминальном. И чтобы инспектор Ричард Брейн не впутывал его в это дело, а обратился к кому-нибудь другому со своей маленькой оксфордской проблемой.

Лоркан долго смотрел на Фредерику в мерцающем свете свечей, потом слегка кивнул.

Фредерика почувствовала, что сейчас он принял какое-то очень важное решение. Когда дело касалось Лоркана, ее чувства обострялись. Она как будто читала его мысли. Это испугало и обрадовало девушку.

– Ты ничего больше не хочешь? – спросил Лоркан, так нежно поглаживая свой бокал, что Фредерика почувствовала ревность.

– Нет, – ответила она.

– Я хотел бы купить некоторые из твоих картин, – неожиданно сказал Лоркан. – «Сбор урожая», например. Ты не возражаешь? – мягко спросил он.

У Фредерики дыхание перехватило. Возражает ли она? Быть выставленной в галерее Грина значит сразу стать знаменитой! Лицо ее засветилось.

Лоркан с восхищением смотрел на девушку. Ее глаза сияли, а эти милые смешные веснушки у нее на носу, казалось, просили, чтобы их поцеловали одну за другой…

– Ах, Лоркан, вы действительно думаете… Неужели мои картины вам нравятся?

Лоркан оставил веснушки в покое и переключил внимание на художника, сидевшего перед ним.

– Да, – просто сказал он. – Твои картины интересны и написаны хорошо. Тебе нужно оставаться верной себе и своей манере. И конечно, – непринужденно добавил он, – следует держаться подальше от неприятностей. Для художника больше, чем для кого-либо другого, важна достойная репутация.

Тут совсем некстати появилась тележка с десертом. Лоркан взял сырный десерт, а Фредерика, внезапно поддавшись веселому настроению, заказала гораздо более плотное блюдо – богатые калориями малиновые меренги.

Когда они снова остались одни, Лоркан наклонился к Фредерике и сказал:

– Знаешь, в отличие от многих молодых художников тебя ждет блестящее будущее. Уверен, что не только я захочу приобрести твои работы.

Счастливая Фредерика кивнула:

– Спасибо.

Лоркан вздохнул. Поняла ли она его намек? Он надеялся, что поняла. Если Ричард арестует Фредерику, он не сможет помочь этой безрассудной девушке. И это будет ее концом.

Последние лучи солнца исчезли за портом Мидоу, а Лоркан и Фредерика все сидели за кофе, говорили о ее картинах, о ее будущем.

Лоркан медленно вел машину к центру города, но остановился еще до того, как они подъехали к колледжу Беды Достопочтенного. Он повернулся и увидел, что в ее счастливых глазах внезапно появилась настороженность. Его опять поразило, насколько она неопытна. Как невинна. Это заставило его почувствовать себя настоящим злодеем. А еще человеком, нечаянно натолкнувшимся на спрятанное сокровище.

– Я подумал, что мы можем прогуляться пешком до колледжа, – мягко сказал он. – Если, конечно, ты не возражаешь против прогулки под луной.

Фредерика глубоко вздохнула. Возражает! Была полная луна, они шли по тротуару, обсаженному вишневыми деревьями. Часы колледжа Св. Антония пробили десять. Подсвеченные башни, зубчатые крепостные стены и легендарные «грезящие шпили» Оксфорда мерцали в вечерней духоте. Какой-то глупый дрозд, введенный в заблуждение искусственным светом, сладко пел в ветвях у них над головами.

Лоркан взял девушку за руку, и ее сердце подпрыгнуло. Фредерика не чувствовала под собой ног, когда они шли к колледжу Беды Достопочтенного. Они шли рядом, но говорили мало. Наконец они подошли к главному входу в общежитие, и Лоркан заметил, что Фредерика насторожилась.

– Ну… – Она повернулась к нему, явно не желая приглашать его войти. – Я… не хотите ли…

Лоркан прижал палец к ее губам.

– Я не собираюсь заходить к тебе, – тихо сказал он. – Фредерика, подумай над тем, что я тебе сказал сегодня. У тебя большое будущее, если ты сама не навредишь себе.

Фредерика насторожилась, услышав в его голосе настойчивое предостережение. Что? Как? А потом его голова склонилась к ней. У нее было одно короткое мгновение подумать: «Он собирается поцеловать меня!» И вот он уже целует ее. Она покачнулась, когда его губы коснулись ее губ – теплые, твердые, нежные и… такие прекрасные. Лоркан обнял ее за талию. Прижал к себе. Остатки благоразумия призывали его остановиться, оттолкнуть ее, но было уже слишком поздно. Он чувствовал, как ее губы раскрываются, уступая его губам. Услышал ее нежный, похожий на вздох стон удовольствия и свой стон в ответ.

Фредерика почувствовала, как ослабели ее ноги, она боялась упасть и была счастлива, что Лоркан крепко прижал ее к себе. Голова у нее кружилась. Смешались их дыхания, их запахи, их чувства. Они стали единым существом. Фредерика ощутила его руки на своей спине. Ее глаза закрылись.

А потом Лоркан стал отодвигаться от нее, медленно-медленно. Их губы расставались с тихим вздохом сожаления.

Лоркан шумно вздохнул и отступил назад. Он чувствовал головокружение. Был потрясен. Он увидел, как Фредерика открыла глаза – эти бархатные, темные, как ночь, глаза.

Это сумасшествие. Все было сумасшествием. Ему нельзя было влюбляться. Не сейчас! Не в эту женщину!

– Фредерика, – мягко сказал он. – Спокойной ночи!

«И прощай», – добавил он про себя, ощущая такую боль, какой не испытывал никогда прежде. Потому что в этот миг был твердо уверен, что больше не увидится с ней. Просто не отважится увидеть ее снова.