Лето коронации - Маргарет Пембертон Страница 17

– Да, это было бы великолепно, – согласилась Керри, отметив, что по странному стечению обстоятельств среди ее знакомых и соседей немало евреев и немцев. Впрочем, никто не воспринимал Кристину и Еву как немцев, лишь кое-кто вспоминал иногда, что они «еврейские беженцы». Вот отец Кейт – Карл Фойт – чистокровный немец. Он попал в Англию как военнопленный в Первую мировую войну и предпочел не возвращаться в Германию, а жениться на девушке из юго-восточного Лондона и осесть на площади Магнолий. Овдовев, он вскоре после окончания Второй мировой женился во второй раз и переселился в Гринвич, в дом своей супруги.

– Бездельничаем, Керри? – беззлобно воскликнул, завидев знакомое лицо, пузатый продавец, когда они проходили мимо прилавка. – Я бы тоже с удовольствием взял выходной!

– Так что вам мешает? Отдыхайте, все равно у вас почти ничего не покупают, – съязвила Керри, не упустив случая уколоть конкурента.

Мужчина добродушно усмехнулся. Он не обижался на Керри Дженнингс, всегда веселую и приветливую, достойную дочь своего отца, трудяги и балагура, о котором никто никогда не сказал худого слова.

Керри взглянула на их семейный прилавок. За ним в этот момент стояла ее мать, она отпускала постоянной покупательнице морковь. Вид у матушки был усталый. Керри глубоко вздохнула, готовясь выслушать ее длинную возмущенную тираду по поводу того, что ей приходится работать за дочь. Но вместо Мириам к ней обратилась ее племянница Берил.

– Привет, тетя Керри! – закричала эта девятнадцатилетняя девица, протискиваясь сквозь толпу покупателей, запрудившую в это погожее утро Главную улицу Льюишема. С непосредственностью, свойственной ее возрасту, Берил во всеуслышание заявила, что ей не нужно объяснять, почему Керри приглядывает за Джонни, она и сама все знает.

– Слава Богу, – искренне отреагировала Керри. Услышь Джонни, что его старший брат пропал и его разыскивает полиция, он бы расхныкался и добавил хлопот и без того донельзя взвинченной Кейт. – А почему ты не в конторе? До обеденного перерыва ведь еще далеко, не так ли?

– У нас заболел курьер, и я ходила вместо него на почту, – пояснила Берил. – Бедняжка простудился. А потом я решила проведать бабулю. Она жалуется на ноги, ей трудно весь день стоять за прилавком.

Керри поморщилась и с сомнением хмыкнула. Телячьи нежности! Все в их семье знали, что Мириам начинает сетовать на свои больные ноги лишь тогда, когда ей что-нибудь не нравится. А вообще-то она может легко пройти несколько миль и даже не передохнуть, если ей такое вдруг приспичит.

– Взгляни, тетя Керри, какую я купила себе губную помаду! – Берил достала из кармана вязаной кофты пластмассовый тюбик. – Симпатичный оттенок, правда? – несколько неуверенно спросила она, выкручивая из футляра столбик сочно-вишневого цвета.

Сомнения, написанные на лице девушки, были вполне объяснимы: в ее нежном возрасте не стоило красить губы помадой столь вызывающего цвета.

Со свойственной ей прямотой Керри заявила:

– С ней ты будешь выглядеть так, словно бы перепачкалась вишневым вареньем. Хочешь верь, хочешь не верь, но я бы на твоем месте вообще не пользовалась косметикой.

Племянница ей, разумеется, не поверила. Высокая, ладная, с прямыми русыми волосами и подкупающе невинным юным лицом, Берил недооценивала свою внешность и считала себя дурнушкой. Косметика была ее единственной надеждой.

– Я подумала, что с ней я буду не так похожа на учительницу воскресной школы, – огорченно произнесла она, убирая помаду в карман.

– Но ведь ты и есть учительница воскресной школы, – добродушно заметила Керри.

– Да, – с хитрой улыбкой согласилась племянница, – но мне не хочется быть на нее похожей. Особенно сегодня. Вечером я пойду в клуб «Эмбасси», а там будет новый боксер. Он такой красавчик, тетя Керри! Он… – Берил замолкла на полуслове и побледнела, застыв с раскрытым ртом.

Спортсмен, пленивший ее воображение, шел по улице прямо на них, и разминуться с ним не было никакой возможности. Значит, он увидит ее во всем неприглядном будничном виде – в простеньком ситцевом платьице, вязаной кофте и с неприпудренным носом! Берил отвернулась, моля Бога, чтобы мужчина ее мечты не заметил ее. Ей хотелось выглядеть неотразимой во время их встречи. Она уже отгладила блузку с кружевным воротничком и накрахмалила нижнюю юбочку, а также продумала, какой воспользоваться пудрой, намереваясь появиться в клубе во всем великолепии. И вот теперь по воле дурацкого случая все ее старания шли насмарку. Если он увидит ее сейчас, то в другой раз и не взглянет на нее!

«Боже, прошу тебя, сделай так, чтобы он не узнал тетю Керри и прошел мимо!» – мысленно взмолилась Берил, поворачиваясь к Заку спиной. Сердце ее готово было выскочить из груди.

Но, несмотря на ее молитвы, Зак приблизился и, заметив Керри, фамильярно воскликнул:

– Я рассчитывал увидеть вас за прилавком! А вы почему-то стоите перед ним, как обыкновенная покупательница. Что случилось? Почему вы не работаете?

У Керри перехватило дух. Берил густо покраснела и потупилась, испытывая необыкновенную робость.

– Я сегодня выступаю в роли няни, – ответила Керри ни с того ни с сего охрипшим голосом. – Мне казалось, что я не обязана отчитываться перед вами, чем я занимаюсь в течение дня. Или я заблуждаюсь?

– Разумеется, вы правы. А кто этот симпатичный парнишка? Я уже видел его сегодня утром, но не уверен, что его вела за руку мать.

– Если это была блондинка с уложенными кольцами волосами, то это она, – сказала Керри.

– Нет, та была брюнетка, – покачал головой Зак, с любопытством поглядывая на девушку, упорно прячущую лицо.

Он был приятно удивлен, обнаружив, что с ним по соседству живут две очаровательные молодые женщины – одна блондинка, другая брюнетка. Теперь ему не терпелось узнать, насколько хорош этот свежий бутон, который он сейчас лицезрел, и впишется ли он в общий букет его впечатлений.

Керри перехватила его заинтересованный взгляд и подчеркнуто деликатно промолвила:

– Кажется, вы не знакомы. Позвольте мне представить вас друг другу: Берил – моя племянница, Зак Хемингуэй – новый боксер из клуба «Эмбасси».

Проклиная тот миг, когда она решила отлучиться с работы, Берил, готовая провалиться от стыда сквозь землю, неохотно подняла голову. Под густым стыдливым румянцем скрывалась нежная бархатистая кожа. И будь ее неприпудренный носик чуть поменьше, девушку вполне можно было бы назвать хорошенькой.

Видя, что бедняжка волнуется, Зак сказал:

– Вчера я видел в спортзале вашего кузена Билли.

– Он мой родной брат, – поправила его Берил, начиная приходить в себя, но все еще оставаясь во власти чар этого потрясающего атлета. Вблизи он выглядел еще более мощным. Одетый в американские джинсы «Ливай Стросс» и белую тенниску, обтягивающую могучую грудь, он смотрелся не хуже голливудского киноактера.