Охота на журавлей - Ольга Николаева Страница 17

Рина очень любила момент возвращения домой после ночной смены: уставшая, спящая на ходу, после прохладного душа, она забиралась в  постель, под бочок к мужу. Ее тут же окутывало жарким теплом от большого мужского тела, а Миша, не просыпаясь, опутывал ее руками и ногами, утыкался лицом куда-то в ямку между головой и плечом. И пусть ей не всегда была удобна эта поза, а порой и дышать бывало трудно, однако, Арина готова была терпеть любой дискомфорт ради ощущения, что наконец-то дома. Наверное, спроси у нее кто-нибудь, как она представляет себе счастье, девушка описала бы именно такие моменты. Потому что она действительно чувствовала себя счастливой, и каждый раз проваливалась в глубокий крепкий сон с умиротворенной улыбкой и тихим вздохом.

Так было всегда ровно до сегодняшней ночи. В этот раз она отчего-то не спешила раздеться и пойти в душ, а очень медленно и степенно стянула с себя вещи, закуталась в теплый халат (дома тоже ощутимо знобило, похоже, натянуло холодный воздух через открытые настежь окна в комнатах), пошла на кухню. Там долго пила крепкий горячий чай из огромной пол-литровой кружки, грея руки о толстую керамику, стоя перед распахнутым окном. Рассвет начинал пробираться на небо слабыми розоватыми отблесками, делая свет фонарей не таким ярким, разгоняя густые тени, присущие июльской ночи, по самым глухим углам. Потом уже все небо порозовело, набирая все больше золотых оттенков. Дворники зашуршали метлами по тротуарам, все чаще слышался дробный стук шагов спешащих первых утренних прохожих… А Арина все так же о чем-то думала перед окном. Уже несколько раз обновлялся чай в ее огромной кружке (прежде налитый был так же неоднократно не допит и вылит), только створки окна прикрыла, чтобы совсем уже не продрогнуть, а ей все никак было не собраться и не пойти в постель.

Лишь когда Миша появился на кухне, шлепая босыми ногами и сонно жмурясь от первых ярких солнечных лучей, она опомнилась и повернулась к мужу.

- О, солнышко! Привет! - Тот, ни о чем не подозревая, улыбнулся ей, старательно давя зевок, потом зевнул, так и не справившись с этим желанием. Подошел и очень крепко обнял, будто обволакивая всем телом. Даря такое родное, любимое и желанное тепло.  Чуть отклонившись, заглянул в глаза, что-то в них нашел, видимо, так как кивнул удовлетворенно, затем поцеловал в сомкнутые губы. Родной, домашний, любимый. - А ты что тут стоишь?

- Да вот, поздно пришла… Что-то бессонница мучает. - Арина ничуть ему не соврала.

- Это, наверное, от перенапряжения и усталости. Так бывает. - Миша выдал уже привычную фразу - бессонница у девушки случалась не раз, и он давно уже определил ее причины. Впрочем, Рина с ним по этому поводу и не думала спорить. - Тебе отдыхать надо больше, малыш. А ты все мучаешься с этой дурацкой работой.

Миша стоял, все так же ее обнимая, и слегка покачиваясь, будто пытался ее убаюкать и успокоить.

От этой, такой незамысловатой и такой искренней заботы, внезапно захотелось плакать. Слезы на глазах навернулись против всякой Арининой воли. Оставалось только губы поджать и старательно сдерживаться, чтобы не зашмыгать носом или в голос не зареветь. И надеяться, что Миша не почувствует голой кожей, как на нее соленые капли закапают…

Чтобы не выдать себя, пришлось отказаться от такой необходимой сейчас поддержки мужа: выпуталась из его рук, начала тереть глаза кулаками и усиленно зевать. Чтобы нечаянная влага и покраснение  на глазах могла быть связана с обычным утомлением и усталостью. Как ни странно, это притворство как будто заставило и саму Арину поверить в то, что срочно надо ложиться спать. Веки резко опухли и набрякли, почти не желая подниматься.

- О, а кто-то у нас спит на ходу… - Миша в такие интимные моменты любил говорить с ней тоном, как с маленькими детьми общаются. Иногда Арина и ощущала себя рядом с ним маленьким ребенком, и чаще всего ей это нравилось. А порою бывало и необходимо. Как, например, сейчас. - Пойдем, малыш, я тебя уложу и убаюкаю.

И он повел ее в сторону спальни, ненавязчиво подталкивая в спину.

- Миш, мне бы помыться сначала после работы. Знаешь же, как не люблю, когда постоянно чудится запах еды, алкоголя, табака и прочей гадости от тела и волос.  - Слабо сопротивлялась , не уверенная, что действительно дойдет до душа, даже если муж  ее туда и отпустит.

- Малыш, ты всегда потрясающе пахнешь, - в подтверждение своих слов, он с удовольствием втянул воздух где-то рядом с ее плечом и шеей.  - Не придумывай. Сейчас от воды весь сон пройдет, потом вообще не уляжешься. Потом  выспишься, ванну тебе наберем, поваляешься там вдоволь.

- А тебе на работу…

- Сегодня уже суббота, между прочим. Вместе с тобой поваляемся, завтрак потом приготовлю. Чего хочешь? Омлет, оладьи, или могу в булочную за какими-нибудь вкусными плюшками сбегать?

- Миш…

- Ммм? - в этот момент он выпутывал ее из безразмерного халата, закрученного в три ряда вокруг тела, и на лицо не смотрел. А Арина, хоть и с трудом открывала глаза, любовалась им - таким  сосредоточенным  и милым.

- Почему ты у меня такой хороший? - С наслаждением откинулась в постели, еще не потерявшей набранное за ночь от мужского тела тепло.

- Это только для тебя, милая. А так-то я вполне обычный. И хорошего для других во мне совсем не много. Так, только чтобы приличия соблюсти.

Таких откровений раньше она от мужа не слышала. Задумалась. Но потом решила, что эти мысли надо гонять на свежую голову. И как-то легко и незаметно уснула.