Наследник для чужого мужа - Ирина Шайлина Страница 17

— И что делать будем?

— Забери её.

— Что?

— Веревочку забери! — почти кричит она.

Я смял сигарету в кружке из под выпитого уже кофе — секретарша боится войти и забрать, наверняка чувствует семейный скандал всеми фибрами своей души. В моей семье и скандал, представьте себе! Я мысленно досчитал до десяти. Я взрослый мужик, держу себя в руках, все под контролем.

— Ты хочешь ребёнка?

— Да… — совсем шёпотом. И потом, уверенно уже и громко. — Да, хочу!

— Если тебе нужна эта веревочка, то иди и забери её сама. Заодно можешь прихватить три своих эмбриона.

Юлька вспыхнула — ночной скандал был совсем недавно, воспоминания свежи, эмоции ещё не утихли. Бледная кожа подернулась румянцем, и мне не нравятся глаза жены, слишком лихорадочно блестят. Помимо воли шагнул к ней, приложил ладонь ко лбу — не температурит ли. Не знаю, чего я хотел добиться этим жестом, наличие температуры все равно бы не обнаружил. Но кожа совсем прохладная, я бы даже сказал холодная. И мне снова становится её жалко, свою запутавшуюся жену, которая столько сил положила на то, чтобы быть сильной, что не замечает того, что на краю стоит. Ещё немного, и сломается.

— Юль, — примирительно говорю я. — Тебе нужно поспать. Ты не спишь практически уже несколько недель. Так… нельзя же. Давай я тебя домой отвезу, плевать на работу. А браслет… Юль, Влада возможно носит нашего ребёнка. Я отдал бы ей все, только бы помогло. А это такая малость…

Юлька кивнула. Поднялась на ноги, даже чуть покачнувшись. Я подхватил её на руки, пошёл прочь из офиса, под удивленными взглядами. Все потом объясню. Я не хочу, чтобы Юлька сорвалась и сломалась именно сегодня, здесь, на глазах многочисленных сотрудников, ведь для неё так много значит чужое мнение. А сплетни… это моя жена, плевать на то, что скажут.

Юлькина машина осталась на парковке, потом ребята подгонят, скажу. Виновница переполоха всю не долгую дорогу сидела прислонившись виском к стеклу. Я даже морщился, когда мой автомобиль потряхивало на неровностях асфальта, мне казалось я слышу глухой звук, с которым Юлькина голова об окно бьётся, старался ехать медленнее. Дома Юлька свернулась калачиком на своём любимом диване, в комнате, которая могла бы быть детской. Затихла. Я гадал, спит или нет, сварил кофе, покурил, благо, получил на это равнодушное позволение жены. Выждал полчаса — наверняка спит, можно уехать на работу. Но Юлькин голос догнал меня в прихожей, как бы я не крался, стараясь идти тише.

— Ты уходишь?

— Да.

— Проведай, пожалуйста, Владу… я телефон в машине оставила, волнуюсь.

— Хорошо, — равнодушно согласился я.

А внутри трусливая радость — у меня есть повод. Я получил официальное дозволение и это позволит не чувствовать себя моральным уродом во время визита. Я поеду не потому, что сам этого хотел — меня Юлька отправила. И поеду не сейчас, а закончив все текущие дела. Я убеждаю себя, что совершенно спокойно реагирую на будущую встречу, но… обманываюсь. Рядом с Владкой я словно снимаю со своих плеч часть груза, хотя перекладывать свои тревоги на женщину, которая к тому же, возможно беременна моим ребёнком, по меньшей мере эгоистично. Но так хочется просто улыбаться и не анализировать каждый свой жест. Соблазн слишком велик.

Я поехал в офис. Я там и правда, нужен, и пожалуй в сотни раз больше чем Владке, в жизнь которой мы так беспардонно вломились. Дал себе час на текучку, в потом уже и проведать можно, правда, рабочий день… Но сегодня день неожиданностей, день визитов, причём — женских. Пришла Наташка, моя сестра. О, она давно уже не такая, как я рассказывал Владе пару сотен лет назад. И она очень на меня зла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Сколько это может продолжаться, Юр? — спросила она входя в офис.

Сначала живот, следом сестра. Наташка, моя бизнес леди внезапно для всех выскочила замуж пару лет назад. Причём как оказалось, беременной, ибо спустя пять месяцев после свадьбы родила крепенькую доношенную дочку. На тот момент у нас с Юлей все было сложно, и вид чужого живота, а затем младенца резал её по живому. И как-то так получилось, что мы с сестрой отдалились друг от друга. Потом вроде все наладилось у меня с женой, но вот Наташке оказалось мало, в итоге она сейчас ждёт второго, и соответственно мы снова почти не общаемся. Редкие звонки, ещё более редкие встречи.

— Скоро все наладится, — обещал я. — Я тоже тебя очень люблю.

Наташка улыбнулась, лицо её смягчилось. Худенькая, она ни одного лишнего килограмма при беременности не набрала, и несуразно большой живот казался к ней приклеенным.

— Мне кажется, что у вас не наладится ничего и никогда. Прости, Юр… Но я правда устала. Вчера Анютка вытащила альбом с фотографиями, ткнула в твоё лицо и спросила кто это. Ну, честно, это меня добило.

Анютка это моя племянница, единственная пока. Ей чуть меньше полутора лет. Она очаровательная.

— Я же приезжал… Дай вспомню…

— Три месяца назад, Юр, — перебила сестра. — У Анютки девичья память, она в упор не запоминает людей, которых видит раз в полгода. Слишком мала.

Саму сестру я видел, мы иногда обедали с ней вместе, а вот с её семьёй и правда… давно уже не встречался. Надо исправить. Сегодня же заеду. Интересно, что любят девочки в полтора года? Нужно будет спросить. Хотя бы у секретарши, у неё этих девочек две штуки. Все вокруг имели детей, кроме нас, и Юльку этот факт выводил из себя, хотя виду она не подавала.

— Мы прошли процедуру суррогатного материнства… — сестра вскинула взгляд, я жестом не позволил ей перебивать, она имела такую привычку. — Да, мы уже несколько раз пытались. Но Юлька уверена, что именно в этот раз получится. Матерью выступила… её родная сестра.

Наташка поморщилась, вспоминая. Приложила руку к животу — готов поклясться, там что-то выпирало, а потом спряталось. Всё же, беременные женщины меня пугали, матрёшки, мать вашу.

— Такая высокая, угловатая, — вспомнила сестра. — На свадьбе вашей была в вишневом платье.

— Да, — кивнул я.

— Но постой, — вскинула взгляд Наташка. — У неё же ребёнок погиб несколько лет назад. Ты говорил…

— Да.

Наташа замолчала. Обе ладони положила на выступающий живот и погрузилась то ли в свои мысли, то ли в ощущения. Наверное, их валом было, этих ощущений, все же, человек внутри растёт.