Подарок от лепрекона - Катя Водянова Страница 17

— Давай, Лютик, озвучь свой главный вопрос, — он бесцеремонно хлопнул меня по колену и подмигнул.

— Отчего ваш дядя экономил на гувернерах?

Кевин одобряюще хмыкнул, затем отложил сэндвич и придвинулся ко мне. Так близко, что если бы я решила отсесть, угодила бы под бок к Десмонду. Но это было бы плохой идеей. Я не двинулась с места и все с тем же интересом следила за реакцией Кевина, пока он сам не вернулся на прежнее место.

Намек на недостаток воспитания вряд ли мог задеть человека, совсем недавно строившего планы на переделку моей груди, но после такого дня сложно блистать остроумием.

— Нет, конечно. Отчего Дон, наш братец и сын, вдруг решил оставить свои миллионы малознакомой русской?

— Вы ждете слишком серьезных вопросов от женщины, чей живот весит не меньше трети всего остального тела, мистер Хэйс, — не знаю, чего он хотел от меня, но выглядел недовольным. — Простите, я слишком устала и пресыщена впечатлениями для серьезных разговоров.

— В самом деле, Кевин, давай отложим до завтра. Наша гостья порядком вымоталась сегодня.

Наверное, это было в обычаях семьи Хэйсов, потому как Десмонд обнял меня за плечи. Сидеть настолько близко к мужчинам, которых знаю меньше часа — оказалось неприятным испытанием. И никто из них не походил ни на деликатного и загадочного Дона, ни на прямого и очаровательного Гаррета, с которыми было легко и просто, как с давними знакомыми. Я перевела взгляд с одного Хэйса на другого, затем погладила живот:

— Простите, нас здесь и так многовато для одних легких. Постоянно чувствую нехватку воздуха в последнее время.

Кевин подвигал челюстями и все же отодвинулся, а Десмонд убрал руку, но я по-прежнему бедром почувствовала близость его ноги.

— А ты не слишком любопытна, да, Хелен? — покончив с сэндвичем, Кевин залпом выпил мою воду, вытер рот салфеткой и откинулся назад, забросив руки за голову.

— Предпочитаю не лезть в дела, которые дурно пахнут. И если бы была возможность отмотать время назад, я бы вовсе не рассказывала Дону о своей беременности. Это вышло случайно, он детей не хотел, только я. И вполне могу вырастить кроху сама. А наследство пока приносит мне только проблемы.

— Да ты не иначе сама Дева Мария! — хмыкнул младший Хэйс. — Денег не нужно, мужчин не нужно, только малыш и ты. Подожди, сейчас только вытру слезы умиления.

Он в самом деле промокнул салфеткой сухие глаза и снова бросил ее на стол.

— Конъюнктивит разовьется, если будете и дальше трогать слизистые тканью с остатками жирного соуса. Думаю, сейчас вам было бы лучше всего промыть глаза, а не тратить время на сарказм. И да, мне все равно, верите ли вы моим словам или нет. Это не меняет абсолютно ничего.

Я чувствовала взгляды обоих Хэйсов и их интерес. Но силы утекали с каждой секундой, хотелось укутаться в теплый плед и спать. Несмотря на теплый свитер и подогреваемый пол, от холода в гостиной меня почти трясло. А снаружи все сильнее бушевала непогода, она выла ветром и колотила по стеклам тяжелыми каплями дождя.

— Давайте я провожу вас до комнаты? — Десмонд первым среагировал на то, что я обняла себя за плечи и ссутулилась. Впрочем, от Кевина странно было бы ждать каких-то чувств.

— Не торопись, дядюшка. Лучше нам сразу со всем разобраться. Мы выложим свои секреты, Хелен — свой. Облегчим совесть и будем спать спокойно.

— Тогда начнем с меня, — Десмонд убрал руки за спину и отошёл к стене, чтобы чуть поправить рамку картины. — Я самое большое разочарование отца. Он всего однажды доверил мне дела на неделю, и я сразу же просадил кучу денег и провалил важные переговоры.

— С русскими, — Кевин подмигнул мне и указал пальцем на дядю. — Какая ирония, да?

— Да, забавное совпадение, — согласился Десмонд. — А вам, Хелен, знакомо чувство, что самый близкий человек считает вас ничтожеством? Когда в каждом его взгляде сквозит одно лишь вселенское разочарование? Хотя бы представляете, насколько это ранит? День за днём, день за днём. И ты понимаешь, что этого не исправить. Даже Донован унаследовал это разочарование, поэтому побоялся оставить капитал мне.

В его глазах мелькнуло безумное отчаяние, заставившее меня отшатнуться.

— Знакомо, — дышать стало совсем тяжело, а живот снова окаменел. Я встала на ноги и потерла поясницу. Стало немного легче, да и Кевин вдруг испугался и с его лица исчезла насмешка. — Мама хотела видеть меня известной балериной. Она вложила массу денег, сил и времени в эту мечту.

Кевин подошёл ближе и чуть наклонился, разглядывая мой живот. Поднес было к нему руку, но потом одернул.

— Но в пятнадцать ты сломала ногу и больше не смогла танцевать, — оказывается, мое досье он все же читал. — Зато потом ты удачно выскочила замуж, жила в достатке и стала неплохим архитектором.

Я не стала уточнять, что первое время мы с Игорем жили в общежитии и часто питались лапшой быстрого приготовления. Вряд ли Кевину это интересно.

— Умеешь ты выбирать мужиков, Хелен. Один вытащил из-под крыла деспотичной матери, другой — заделал ребенка, оставил миллионы и умер, чтобы не досаждать.

— Тогда вы понимаете, почему у нас ничего не получится?

Никогда и ни за что я не соглашусь стать женой Кевина. Должен быть способ избежать свадьбы, просто пока я толком не думала об этом, не успела.

— Пфф! Думаешь, зачем ты здесь? — Кевин же продолжал наседать. — Что толкнуло Дона на такой поступок? Братец был слегка блаженный, верил, что нас с дядюшкой можно исправить, стоит только свести с правильной женщиной. А тебя, Хелен, он считал самой правильной и прекрасной. И очень хотел осчастливить. Миллионы, хороший муж, который будет любить ребенка, как своего, что ещё нужно?

— Муж, который будет любить меня и без миллионов? — ноги не держали, казалось, сейчас я упаду прямо под ноги обоим Хэйсам. — Покой? Взаимное доверие и уважение? Мне нужно перечислять и дальше, мистер Хэйс? Донован не был глупцом, он не стал бы пытаться насильно поженить нас. Ищите мотивы в другом месте. А сейчас простите, мне нужно отдохнуть.

— Я провожу!

Десмонд догнал сразу же и попытался взять под руку, но я качнула головой и вышла в коридор одна. На сегодня хватит новостей и общения. Телохранитель как всегда пристроился сзади, будто в этих стенах мне в самом деле грозила опасность.