Натюрморт с живой белкой - Ольга Горышина Страница 17

Они распрощались на том же самом месте, где и встретились, сказав друг другу спокойное «пока». В дороге разговор не клеился. Начинать первой Белке было трудно, а у Дениса темы для чихвостенья закончились или собеседница просто-напросто вовсе перестала его интересовать. Стёкла очков хорошо скрывали взгляд водителя. Широкие, под них трудно было заглянуть даже с боку, хотя Белка сдалась лишь на третьей попытке высмотреть эмоции Дениса и теперь смотрела только на свои руки, спасаясь от слепящего солнца, бьющего в лобовое стекло.

Белка думала, что ей снова придётся вилять между зданиями, запутывая следы, но Денис легко сложил с себя полномочия охотника и уехал сразу, как только несостоявшаяся добыча хлопнула пассажирской дверью. К своему величайшему удивлению, Белка даже подавила вздох сожаления, когда Фольксваген скрылся за поворотом. А потом поняла, что жалела не о закончившимся знакомстве, а о том, какой след оно оставило в их душах. Денис безусловно быстро очухается — в его машине перебывало слишком много подобных пассажирок, и о такой строптивице он точно постарается поскорее забыть, потому что типы, типа него, не привыкли терпеть неудачи. А вот она забудет не сразу, потому что позволила себе с ним слишком многое. Оставалось радоваться, что всё произошло на чужом пляже, и ей не придётся ловить вопрошающие взгляды невольных свидетелей дурацкого поцелуя, прогуливаясь у моря под ручку с Мартином.

Белка подняла глаза к небу, но тут же опустила и, щурясь, побрела к дому кратчайшим путём, который отяжелевшим ногам казался сумасшедше длинным. Белка недоумевала, откуда взялась подобная усталость в натренированным теле? Не могут же камни, оставшиеся в бикини, настолько утяжелять поступь. Тело ныло, точно после часового бега. Пришлось даже остановиться и, зажав икру в ладонь, ждать, пока исчезнет противная пульсация.

Мартин удивился такому скорому возвращению дочери. Он встретил её в футболке для поло и совсем не казался заспанным. Просто уставшим, каким был и вчера после самолёта. На вопрос Белки, спал ли он, Мартин покачал головой и указал на раскрытый ноутбук. Но Белка увидела лишь наполовину выпитую бутылку вина. Значит, он работал довольно долго, не урвав даже полчасика на сон.

Недовольный взгляд дочери не укрылся от Мартина. Он покачал головой, подхватил бутылку и молча отнёс в кухню. Однако ж задержался на обратном пути в коридоре, чтобы сказать:

— Не буду скрывать, что у меня завались работы. Я не сумел разгрести завалы и меня не хотели отпускать.

Он мог бы ничего и не говорить. Белка понимала, что неделя будет тяжёлой и готовилась всецело посвятить себя рисованию. Просто не получилось подавить вздох сожаления. Она до последнего надеялась, что отчим хотя бы сможет сопровождать её на пленэры.

— Да всё окей. У меня тоже много планов…

И голос прозвучал не так, как хотелось бы Белке, и когда она решила пройти в ванную, Мартин остановил её за плечо.

— Белка, ты не имеешь права сердиться.

Он заглядывал ей в глаза, и она щурилась от его пристального взгляда, будто на солнце. Что он там прочёл, оставалось только гадать, но отпустил её с ещё большим вздохом, чем тот, с которым она встретила его сообщение.

— Пап, я всё понимаю, — Белка действительно хотела улыбнуться, но снова выходила гримаса. — Ну я… Я так тебя ждала!

— А как ждал тебя я…

Мартин смял пальцами карманы бриджей, в которых прятал руки, чтобы удержаться и не обнять дочь. Ему хотелось сейчас играть роль строгого отца и не расходиться на сантименты. Белка знала его таким всегда и если в детстве в подобные моменты почти что ненавидела отчима за чрезмерную суровость, то сейчас обожала за неумение скрывать истинные чувства. Она кивнула — и на этот раз уже без тинейджерского раздражения. Принимая его рабочую занятость, она утешала себя тем, что он рядом и не в офисе, и упрощала разлуку громадьем планов на новые яхтенные шедевры, могущие обратиться в звонкую монету. Завтра она как бы невзначай раскроет мольберт прямо перед носом у прошлого клиента. Заработать нового сложно, упустить старого — легко. План — удержать его силой беличьей кисти.

Об этом Белка думала, оставляя чёрные очки в белой раковине. Их следовало отмыть и убрать. Подальше от глаз Мартина. Во время разговора она прятала сломанный подарок за спиной, потому даже обрадовалась, что Мартин воздержался от объятий.

Вода в душе долго не прогревалась, хотя через тонкую стенку Белка слышала, как отчаянно щёлкает водогрей. Она крутила туда-сюда ручку смесителя, не в силах отвести напряжённый взгляд от пустого пальца. Сердце предательски щемило от пляжных воспоминаний, и, чтобы охладить голову, Белка юркнула под всё ещё прохладный душ. Этот Денис чувствовал к ней то, что почувствовал бы к любой другой полуобнажённой девушке, повисни она на нём обезьяной. Сработал животный инстинкт и желание хищника, а то, что сработало в ней или что дало сбой, Белке не хотелось называть своими именами. Бешеные волны в единое мгновение снесли плотину отчуждённости, которую она выстроила вокруг себя после предательства матери. Она запретила голове думать про серьёзные отношения с парнями, и тело спокойно подчинилось жёстким правилам поведения на кампусе. Ни откровенные танцы, которые порой случались на вечеринках, ни особо настырные знакомые не заставляли сердце ёкать. А тут, что произошло тут? К кому она потянулась? К русскому самоуверенному самцу, для которого все кошки серы. Сначала он говорит, что его тошнит от ней подобных, и от одного поцелуя тошнота тут же проходит без следа? Тогда ей нужно срочно запатентовать новое лекарство! Может, оно и на горном серпантине поможет больным людям?