Ты веришь в судьбу? - Кэрол Мортимер Страница 17

Последнее было малоубедительно; еще не унялась дрожь от его прикосновений, но она прибегла к этому жалкому шантажу, чтобы заставить его уйти.

Ни один мускул не дрогнул на лице Вульфа. На миг ей показалось, что он застыл гранитной глыбой.

— Нам надо поговорить...

— Нам нечего сказать друг другу, — она решила идти до конца. — Пойди и поплачься в жилетку кому-нибудь еще!

При этом она с горечью подумала, что Барбара примет Вульфа с извечной готовностью решать его проблемы.

— Ну, как ты мудро заметила, я не слишком удручен тем, что свадьба сорвалась. — Вульф был напряжен, будто сжатая пружина. — Это потому, что...

— Ты не любил ее! — обвиняюще договорила за него Син. — Я так и знала. Да ты и не способен любить! Вот почему я... — Она едва не проговорилась, что повлияла на Ребекку, призывая ее хорошенько все взвесить, прежде чем вступать в подобный брак.

— Продолжай. — Голос Вульфа был мягче шелка.

—...отказалась выйти за тебя семь лет назад! — Син бросила ему вызов и теперь стояла перед ним с пылающим лицом. Она видела, что он просто в бешенстве — желваки заходили ходуном, скрипнули зубы, руки сжались в кулаки. Ну и черт с ним, она в не меньшей ярости от той легкости, с какой он вознамерился вернуться в ее жизнь и... постель!

— Ладно, Син. — Он с трудом владел собой, сдерживая требующую выхода ярость; даже уголок рта задергался от напряжения. — Я уйду. Но, не дай Бог, узнаю, что внезапный отъезд Ребекки — твоих рук дело, тогда...

Син так и не узнала, что же ей грозит тогда — хотя легко могла себе это представить! — потому что Вульф резко развернулся, совершенно забыв о низких потолках, и со всего маху налетел на перекладину; похоже, что-то одновременно попалось ему под ноги, отчего он потерял равновесие и...

...в считанные секунды оказался распростертым на полу! Син и опомниться не успела. Впрочем, способность двигаться вернулась к ней, как только она увидела Вульфа поверженным и беспомощным, и она метнулась к нему.

Он лежал поперек комнаты на пушистом ковре, смягчившем, как надеялась Син, падение; к счастью, падая, он не ударился виском ни о подлокотник миниатюрного диванчика «для двоих», ни об угол кофейного столика, стоявшего тут же.

Она быстро отодвинула столик, опустилась на колени рядом с Вульфом. С того времени, как он рухнул на пол, прошла уже целая вечность, а он до сих пор ни глаз не открыл, ни даже не пошевелился... Ну да ведь не умер же он, в самом деле?.. Может быть, вызвать «скорую», или просто позвонить доктору?

Однако, подняв трубку, она не услышала никаких гудков: линия была точно мертвая. И сколько она ни нажимала на рычажок, пугающая тишина не откликалась ни звуком.

— Зря теряешь время; посмотри, на какой крючок я попался!

Хриплый голос Вульфа едва не заставил ее потерять сознание. Она оглянулась и, к огромному облегчению, увидела, что теперь он хотя бы сидит. Правда, по выражению его лица было понятно, что ему от смены положения ничуть не легче.

Син отставила в сторону бесполезный телефон.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как?.. — Он сделал медленный и осторожный вдох, после чего метнул на нее убийственной силы взгляд. — А как, по-твоему, черт возьми, я могу себя чувствовать, когда на мою ногу намоталось полмили телефонного шнура?!

Так вот что его подкосило. Теперь Син стало понятно, о каком крючке он говорил: шнур не просто обмотался вокруг его щиколотки — он был выдран из стены вместе с розеткой. А она еще хотела дозвониться!..

— Думаю, пока тебя не осмотрит врач, двигаться не стоит. — Ей показалось, что он пытается подняться, и она предостерегающе положила руку ему на плечо. — Правда, я уверена, что ничего страшного: ты потерял сознание всего на пару минут...

— Я не терял сознание, Син. — Свистящий шепот Вульфа был, пожалуй, пострашнее его грозного рыка. — Я просто лежал с закрытыми глазами и считал до ста, чтобы не поддаться искушению и не придушить тебя этим вот шнуром за твою дурацкую привычку ходить с телефоном из комнаты в комнату!

Он был прав. И он до сих пор помнит, как семь лет назад ему пришлось вызывать телефонного мастера, чтобы удлинить телефонный шнур, потому что она действительно обожала, разговаривая по телефону, «ходить из комнаты в комнату». А потом он то и дело спотыкался о черные кольца провода и ужасно злился!..

— Хорошо еще, что у тебя кукольный дом, и полумильного шнура вполне достаточно. Впрочем, мне и этого хватило, чтобы почти свернуть себе шею!

Син сочла за лучшее не вступать с ним в споры по поводу размеров ее дома. Тем более что спорить с Вульфом бесполезно, а сама она была вполне довольна тем, что имела.

Она все еще стояла подле него на коленях и с беспокойством наблюдала, как мрачнеют и полнятся болью его глаза всякий раз, когда он пробует пошевелиться; как он прикусывает губу, чтобы не застонать. Видно, без врача им все-таки не обойтись.

— Где болит? Голова? — Она не рисковала прикасаться к нему.

— На голове у меня всего-навсего шишка, хоть и размером с яйцо; ничего, может, поумнею... наконец! — Он поморщился от боли, поднеся руку к больному месту. — А вот с ногой дело, кажется, похуже. Боюсь, не смогу встать.

Син взглянула на его ноги, машинально отметив про себя одинаковые черные носки на обеих; глупость, конечно, страшная — замечать такие вещи, но это лишний раз доказывало, что нынешний Вульф мало похож на себя прежнего: тот мог запросто выйти в разных носках и даже не заметить этого, пока она не напомнит...

— Эту проблему я решил. Теперь ношу только черные носки. — Вульф и на этот раз угадал ее мысли.

— Разумное решение. — Она поспешно отвела взгляд, чтобы не видеть заплясавшие в золотистой глубине его глаз насмешливые искорки.

— Хотел бы я, чтобы все проблемы решались так же легко. — Вульф опять посерьезнел. — Син...

— Давай-ка посмотрим, сумеешь ли ты встать. — Она поднялась и наклонилась, чтобы дать ему руку. — Если не получится, то, раз телефон не работает, сама поеду за врачом.

— Разговор окончен? — Вульф смотрел на нее в упор, не делая попыток встать.

— Прошлое лучше не трогать, Вульф. — Син избегала его взгляда.

— Я говорю не о прошлом... — Он ухватился за нее.

— А настоящего у нас нет. — Она не сдержала горечи. — И нечего себя обманывать. Единственное, что мы имеем здесь и сейчас, так это твоя больная щиколотка. И я собираюсь как можно скорее передать тебя в руки медицины. Попробуй добраться до кресла, чтобы я могла взглянуть, что с ногой.

Но и так было очевидно, что нога, зажатая — как в тиски — между диваном и столиком, распухла и наверняка здорово болит.

Вульф еще некоторое время молча смотрел на Син (ей это время показалось вечностью!), затем медленно кивнул, попытался опереться на стопу, и его лицо свела такая судорога боли, что Син отвела глаза. Когда она посмотрела на него снова, он уже сидел в кресле, и только капельки пота на лбу выдавали, как дорого далось ему это движение.