Помощница для профессора - Аля Кьют Страница 17

Сережа аж расцвел, когда услышал, что Исаев хочет стрелять. А я удивленно опустилась обратно на скамью, с которой подскочила минутой ранее.

— Да неужели, Рома? Столько лет тебя уговаривал и сейчас, в гипсе, ты решился? Нет, ну одной рукой тоже можно из «Макарова»…

Роман Андреевич покачал головой.

— Нет, я не буду. Вот Настя пусть постреляет.

Сережа с удивлением посмотрел на меня.

— Как скажешь. Сейчас принесу еще патронов из машины. Проинструктируешь пока девушку?

Роман Андреевич кивнул и сделал мне знак подойти. Я выбралась из-за стола, теребя наушники в руках.

— Стреляла когда-нибудь? — спросил он.

— Нет.

— Тогда слушай внимательно.

Он встал позади меня и сказал над самым ухом:

— Ноги на ширине плеч.

Я сглотнула и расставила ноги. Он перехватил левой рукой мое предплечье и поднял руку.

— Зачем вы это делаете? — прошептала я, глядя на него вполоборота.

Его лицо было так близко.

— Тебе нужно избавиться от стресса. Стрельба отличный способ сэкономишь на походы к психоаналитику. Все это произошло с тобой впервые или происходило постоянно?

Я сделала глубокий и судорожный вздох. Я держалась все это время, не давала себе эмоций, пытаясь заглушить панику и ужас, но оказалось, что они никуда не делись. Были тут как тут. Наверное, потом, если бы я сейчас продолжила делать вид, что ничего не случилось, было бы только хуже.

— Он пытался… раньше, но никогда не был таким агрессивным, как сегодня, — тихо ответила я. — Я думала, что мне кажется… Что это не так, но… Знаете, почему я только однажды пропустила ваши лекции? Павлик тогда тоже выпил, только не вечером, как сегодня, а прямо с утра. Когда я проснулась, Павлик уже храпел на всю запертую квартиру. Пришлось вызывать слесаря. Ждать его. Вскрывать замки. На все про все ушел целый день. Танька, моя сестра, в тот день не ночевала дома, а мама была на работе. Я только сейчас понимаю, что почти двенадцать часов провела рядом с ним, пока он был в невменяемом состоянии. Мне бы никто не пришел на помощь. Он пытался, но я отмахнулась, не приняла его всерьез, потому что никогда не воспринимала. А Павлик, когда проспался, разумеется, ничего не помнил. Ни почему двери запер, ни куда ключи дел, ни что на уме у него было… А я решила, что ничего страшного не произойдет. Подумаешь, один день пропустила. Даже забыла об этом, была уверена, то вы влепили мне недопуск по ошибке. Помчалась за вами в этот бассейн… Руку вам сломала. А не было никакой ошибки, Роман Андреевич… Простите меня.

Я всхлипнула и вздрогнула, когда почувствовала, как он невесомо провел рукой по моим волосам.

— Все в порядке, Настя. Я не сержусь. И с учебой твоей разберемся.

— Спасибо, что выслушали.

— Тебе спасибо, что рассказала, — эхом повторил он.

Я услышала шаги Сережи и смешно вытерла глаза ладонью. Он зарядил пистолет и подошел к нам с другого боку.

— Сам объяснишь технику безопасности? — спросил он Романа Андреевича.

Тот кивнул. Взял пистолет левой рукой и объяснил, как держать и как не прострелить самой себе ногу. С одной стороны, это был все тот же профессор, что и весь этот год приходил в аудиторию и мучил нас юридическими терминами, а с другой стороны… Что-то изменилось.

Что-то неуловимое и необъяснимое, из-за чего я смотрела на него и больше не могла видеть и воспринимать его, как прежде.

Напоследок Роман Андреевич сам водрузил мне наушники на голову, отошел в сторону. И он оказался прав. Стрельба отлично прочищает мозги. От первого выстрела у меня сердце в пятки ушло, от второго, наоборот, взметнулось к горлу. В третий и четвертый выстрелы я вложила всю свою ненависть к Павлику, которую старательно уничтожала все эти годы после того, как он стал жить с нами.