Остров любви - Кэт Мартин Страница 17

– Мама, неужели это твое окончательное решение? – Глори металась по гостиной со сжатыми кулаками, светлые пряди выбились из аккуратной прически. – Ведь Натан – мой брат. Он член этой семьи, такой же, как и я!

– Не говори глупостей! Я больше не желаю тебя слышать! – лицо матери перекосилось от злости, карие глаза метали молнии. – Натан – раб, и ничего больше. Он принадлежность поместья Саммерфилд. Отныне ему придется работать в поле, как и другим рабам.

– Не прошло и двух недель со смерти отца, а ты уже пытаешься уничтожить его сына!

Замахнувшись, мать ударила Глори по щеке с такой силой, что на глаза девушки навернулись слезы. Пощечина эхом отдалась в пустой комнате.

– Никогда не смей называть этого негра сыном моего мужа.

Глори проглотила обиду, продолжая стоять на своем.

– Отец хотел, чтобы Натан был свободным, и собирался передать ему свои бумаги по исполнении двадцати лет, и тебе это прекрасно известно.

– Джулиан хотел! Да он всегда чего-то хотел! А о моих желаниях кто-нибудь вспоминает? Ты думаешь, я хотела, чтобы твой отец таскался к этой черномазой рабыне? Тебе кажется, я хотела, чтобы он растил своего ублюдка прямо под моим носом? Думаешь, мне нравилось выслушивать насмешки соседей у себя за спиной?

– Я понимаю, тебе было нелегко, мама. Но разве Натан виноват в этом? Позволь ему уехать назад, на Север, для продолжения учебы. Он может уехать прямо сейчас, не дожидаясь осени.

– Нет! Раб должен жить с рабами.

– Мама, ну, пожалуйста. Ты только подумай, ведь Натан никогда не работал в поле, у него другое воспитание.

– В таком случае ему придется этому научиться. – Луиза направилась к двери. – Больше разговаривать на эту тему я не собираюсь, Глори. Никогда. Отправляйся в свою комнату. И когда выйдешь оттуда, надеюсь, ты будешь вести себя, как подобает настоящей леди. Я не желаю больше слышать имя этого раба в своем доме!

Мать Глори собиралась было выйти из комнаты, как вдруг остановилась и повернулась к дочери.

– И еще, – добавила она. – Я хочу, чтобы ты прекратила общаться с рабами. Отец закрывал на это глаза. От меня такого не дождешься. Знай свое место! – Мать вышла из комнаты, оставив дочь в полном оцепенении.

Как такое могло случиться? Как могла женщина так пренебречь памятью мужа, прах которого еще не остыл? Вспоминая гневные, исполненные злобы слова матери, Глори поняла, что никогда не знала глубины позора и унижения ее жизни. Она никогда по-настоящему не понимала мать. Одна половинка сердца девушки испытывала искреннюю жалость к ней. Другая ненавидела ее за то ужасное наказание, которое Луиза Саммерфилд приготовила для Натана, а может быть, и для нее самой.

Глори удалось увидеться с братом с глазу на глаз лишь через восемь дней. Все это время он работал на рисовых полях. Лицо юноши выглядело изможденным, руки и ноги покрылись волдырями, рубашка изорвалась и хранила следы крови от ран, оставленных на спине хлыстом. Увидев его, Глори заплакала.

– О, Боже, Натан! Что они с тобой сделали?

Молодой человек распрямил плечи, неистребимая гордость придавала его лицу суровость, которой девушка не замечала раньше.

– Ничего такого, чего не делают с моим народом.

– Но ведь ты отличаешься от них. Ты другой – образованный, нежный, добрый. Тебе не вынести такого обращения. Нужно что-то делать!

– Мы ничего не сможем сделать, Глори. Твоя мать все уже решила. Если я попытаюсь бежать, меня все равно поймают. Она считает меня своей собственностью и может делать со мной все, что захочет.

– Но нельзя же сидеть сложа руки. У меня было время подумать обо всем, Натан, и я кое-что придумала.

– Глори, это бесполезно.

– Слушай меня! Мы должны попытаться. Отец хотел бы, чтобы мы попробовали что-нибудь предпринять.

Натан тяжело вздохнул и взглянул на спокойные воды лагуны. Они с Глори стояли под дубами, среди густых зарослей, прятавших их от острых глаз надсмотрщика.

– Думаю, что ты права. Как всегда, права.

– У отца есть друг, капитан Николас Блэкуэлл. Он прибудет в конце месяца. Если мы наведем справки у рабов, то сможем узнать, когда капитан окажется в Чарлстоне. Его судно пробудет в городской гавани три дня, но мы отправимся к нему за день до отплытия. Уверена, можно добраться до Чарлстона прежде, чем нас хватятся.

– Он отвезет меня на Север? – спросил Натан.

– Я… я не знаю. Блэкуэлл уже отругал меня однажды, и я думаю, что не нужно рисковать и говорить ему всю правду. Я скажу, что в нашей семье произошло нечто неординарное. Несколько моих родственников и в самом деле живут на Севере, поэтому он должен поверить. Нужно сыграть на его верности памяти отца.

– А как ты убедишь его взять с собой и меня?

– Скажу, что взяла тебя в качестве своего защитника. – Девушка улыбнулась брату. – После того, что случилось с тобой за последнее время, ты, должно быть, сумеешь сыграть роль раба.

На этот раз улыбнулся Натан.

– Да, мисс Глори, – сказал он, подражая протяжному южному говору, – все, что скажете, госпожа.

– Вижу, что ты справишься.

– А ты уверена, что будешь в безопасности с этим… капитаном Блэкуэллом?

Глори вспомнился страстный поцелуй высокого капитана, лихорадочный блеск его глаз той ночью на дороге, и ее щеки запылали.

– Я буду в безопасности, – ответила девушка, хотя сама не знала, хочется ли ей этого.

Натан сжал руку сестры.

– Хорошо, мы попытаемся. Говори, что я должен делать.

Как и предполагалось, Глори узнала о приезде капитана в Чарлстон от рабов. Он направлялся в Нью-Йорк с партией сахара и табака.

– Корабль причалил сегодня утром, – сообщила своей госпоже Плэнти, предварительно убедившись, что в комнате больше никого нет. – Не нравится мне все это, девочка. – Плэнти укоризненно покачала головой, ворча, как наседка над цыплятами. – Не нравится мне, что ты убегаешь из дома совсем одна.

– Я буду с Натаном, – напомнила ей Глори, – и потом, я скоро вернусь. Как только отвезу брата в Нью-Йорк, поплыву домой на первом же почтовом судне. Благодарю Бога за то, что отец обеспечил нас деньгами. У Натана их достаточно, чтобы завершить образование, да и мне не придется сидеть на шее у матери.

– Без тебя на нее свалятся все дела по управлению поместьем, девочка моя.

– Она справится. Мама не хуже разбирается во всех этих делах, чем отец. И потом, к моему мнению она совсем не прислушивается, предпочитая в качестве советника Джонаса Фрая. Вот уж кого отец стал бы слушать в последнюю очередь!

– Мне кажется, ты права. Хорошо, что ты хочешь помочь Натану. Этот Фрай возненавидел мальчика. У него хватает наглости говорить, что сын покойного хозяина всего лишь жалкий ниггер. Твоему папеньке это очень не понравилось бы.