Держу тебя - Наталия Романова Страница 17

— До свидания, — Сергей присел и поздравил ещё раз каждую с победой. Медали красовались поверх курток, кубки были зажаты в руках, грамоты не представляли большой ценности в глазах девочек и были отданы маме. — С праздником! — он улыбнулся, вспоминая, как противился появлению девочек в его группе, а ничего, прижились, даже успехи показывают.

— А меня вы не хотите поздравить с праздником? — услышал он игривый голос матери синеглазок.

Поднялся, в упор глядя на женщину. Отлично, муж стоит в трёх шагах, рядом дети, дочери, а эта глазки строит. Мать у Алёшиных была женщиной интересной, статной, с примесью восточной крови, Марат утверждал — армянской, Сергей же в этом ничего не понимал. Имя у неё было русское — Алёна. Высокая, с выразительным лицом, длинными чёрными волосами, чаще собранными в косу, при этом поблёкшей, а с мешками под глазами не справлялась косметика. Время от времени Алёна сама забирала детей с тренировки, беспардонно флиртуя с Сергеем, чем нервировала его похлеще Оленьки, но чаще «мама болела», по словам синеглазок.

— Мои поздравления, — сухо ответил Сергей. — До свидания, — он ещё раз сказал девочкам и развернулся, чтобы скрыться в тренерской.

— А приходите к нам на выступление! — догнала его бойкая Лиса. — Мы мамам подарок приготовили, спектакль, самый настоящий, я буду мышкой, а Лина пушкой! Пушка — это кошка! — очень понятно пояснила девочка. Пушка — это кошка. — А ещё мы с Марией Константиновной рисунки рисовали, и будет выставка, как в музее! Придёте?

— Я постараюсь, — Сергей сглотнул горький комок, не удержался от быстрого взгляда в сторону отца сестричек и ещё раз попрощался с девочками, на этот раз быстро развернувшись в сторону тренерской, сделав вид, что не расслышал слова Алёны о скорой встрече.

В тренерской он упал в кресло и вытянул ноги, закрывая глаза. Мария Константиновна Шульгина. Маша. Аленький Цветочек. Настенька из сказки «Морозко». Девчонка с кукольным личиком и растерянным взглядом. Он не мог забыть её, вычеркнуть из воспоминаний и снов. Не мог. И простить себя не получалось. Сколько не рассказывай себе, что Маша — взрослый человек, сама напросилась, сама получила, ни хрена не получалось убедить себя.

Да, напросилась, да, не сопротивлялась, да, к взаимному, мать его, удовольствию. Одна беда — сколько ни искал в себе удовольствия, удовлетворения, так и не нашёл. Да и Маша никак не хотела становиться в один ряд со жгучей брюнеткой, которую он до сих пор игнорировал, и рыжей бестией, пресытившей его за пару раз. Секс с Машей не был чем-то особенным, крышесносным, скорее скомканным, невразумительным, покрытым слоем собственной вины, но запомнился настолько щемящей нежностью, что переварить, а тем более забыть и сам секс, и Машу, у Сергея не получалось.

Не получалось — не то выражение, которым можно охарактеризовать состояние Сергея Витальевича. Мария заполонила собой все мысли, желания, стремления, он дошёл до того, что однажды тупо не мог кончить, пока не вспомнил тихий писк в подушку и череду родинок между худеньких лопаток. Маша мерещилась ему на улицах, её голос чудился в коридорах клуба и рекреациях школы, несколько раз он думал, что видит её в магазинчике напротив дома, а нагнав, понимал, что ошибался.

Сергей был готов отправить к дьяволу свои принципы, наплевать на связь Маши с женатым мужиком, кто не ошибается, в конце концов? Его моральный облик тоже на доску почёта не примут. Что с того, что обязательствами он не связан, никому ничего не обещал, не всё нуждается в озвучивании, некоторые вещи должны происходить априори. Есть у него Оленька, строит планы, считает его своим мужчиной, он же наставил ей рога раз пять за жалкие полтора месяца. Не ему натягивать маску добродетели, морда облезет, не выдержит ожога святости. Но этот блядский женатик маячил перед глазами, как и его жёнушка. Становиться участником сомнительного многоугольника — увольте. Знает. Плавал.

Положа руку на сердце он отца синеглазок понимал. Невозможно остаться равнодушным к Маше, слишком хорошенькая, кукольная, настолько милая, что пройти мимо нереально. Серёга приравнял бы равнодушие к Маше к подвигу. Он не знал, смог бы устоять перед таким соблазном, будь до сих пор женат. Мысль, что нет, свербела и не давала покоя. Не устоял бы, не смог. Слишком сильное желание, невыносимое. Сергей до сих пор не понимает, как доработал до конца смены, выдержал эту ежеминутную пытку рядом с Машей, когда от желания сводило даже пальцы рук. Желания не секса, а большего, настолько большего, что думать об этом невыносимо.

На перроне отец синеглазок мазнул беглым поцелуем по щеке Маши, Серёга едва сдержался, чтобы не съездить ему в морду, продолжил беседу с взбудораженной родительницей, краем глаза наблюдая, как смиренно семенит Маша за любовником. Что ж, этот Игорь Вячеславович — неплохой вариант для молоденькой учительницы, провинциалки. Мужик явно при деньгах, более чем обеспечен, к тому же недурён, подтянутый, следящий за собой.

Серёге, по Гамбургскому счёту, и предоставить что-то в обмен на такой подарок судьбы нечего. Покажите женщину, отказавшуюся от денег и годного мужика ради… Хрен знает, чего ради. Сногсшибательной кандидатуры детского тренера? Слащавой морды тридцатилетнего неудачника? Все эти качества хороши за неимением других вариантов, как у Оленьки, и в случаях одноразового перепихона, где к слащавой морде добавлялся член и знание, что делать с клитором. Неплохая альтернатива вибратору, присовокуплённая к выбросу адреналина при случайной половой связи, азарт.

Очевидно, Маша не была поклонницей азартных сексуальных игр и случайных связей, в последнем Сергей был уверен, как в собственном имени. Есть такие правильные девочки, которым обязательны ухаживания, признания, небольшие презенты, сообщения с сердечками в середине рабочего дня. Правильная девочка не подставится после пятнадцати минут знакомства, не станет проявлять инициативу, а во время первой близости будет скованна и смущена.

Такой и была Маша Константиновна, несмотря на свою кукольную красоту. Алёшин сделал отличный выбор, Маша не в том положении, чтобы отказываться от «спонсорской помощи», а Сергею на хер не впало быть то ли третьим лишним, то ли четвёртым, учитывая в уравнении Алёну, а то и пятым, если присовокупить Оленьку.

— Сидишь? — Марат упал на стул рядом, бросая на стол протоколы соревнований. — От мамки Алёшиной прячешься? Как там её, Алёна Андреевна?

— Просто сижу, — устало ответил Сергей, не удостоив приятеля взглядом.

— Всё-таки странно. Мать у Алёшиных брюнетка, а дочери блондинки.

— В отца пошли.

— Доминантные гены, не слышал?

— А тебе не насрано ли?

— Просто интересно, — Марат пожал плечами. — И так, для поддержания беседы.

— Не стану спрашивать, почему ты считаешь, что такая беседа мне интересна.

— Ну, давай про жену спрошу. Развели?

— У нас время на примирение, — Серёга усмехнулся.

— Так может, примириться?

— С радостью посмотрю, как ты примиришься.