Тот, для кого живу - Александра Ронис Страница 16

Ксению затопило приятное чувство – отрадно осознавать, что кто-то искренне радуется рождению твоего малыша.

– Имя уже придумала? – Саше не терпелось побыстрее связаться с Владом, обрадовать того счастливой вестью, заодно, испробовать на вкус и звучание имя нового гражданина страны.

Чуть поколебавшись, Ксения все-таки решилась:

– Денис.

– Денис Демидов, – немного нараспев повторил Саша. – Денис Владиславович Демидов. Звучит, – добавил с гордостью. – Я с Владом буду разговаривать, – хоть и нелегкая, но была у него такая возможность. Главное, не злоупотреблять! – Обрадую его. Думаю, он скоро тебе и сам наберет.

Хорошо, что Саша не видел ее лица. Ксюша растерялась, побледнела. Может, зря она такое имя выбрала? Не подумала она о том, как на это имя отреагирует Влад. Она вообще о нем не подумала. А ведь Влад знает, кто такой Денис. Что она ему скажет, если он и вправду позвонит, спросит, почему именно Денис? Лучше бы он не звонил! Может, трубку не брать?

Влад и не позвонил. Ни в этот вечер, ни на следующий, ни через неделю. И через месяц не было от него звонка, чему несказанно удивлялся Воронов. Как так? Ведь радости Влада не было границ, он так хотел услышать голос Ксюши, лично поздравить ее, сказать спасибо за сына.

Саша потом еще долго мучился в раздумьях, несколько раз переспрашивал у нее насчет Влада, а вот она была рада, что разговор не состоялся, и ей не пришлось для этого притворяться, что не слышала звонка. Да ей вообще потом было не до Влада. В мыслях окончательно поселился сын, «ее» Денис.

Первую ночь в послеоперационной палате Ксения пыталась отгонять от себя навязчивые картинки того, как ее малыш плачет в детском отделении, и к нему никто не подходит, но не очень-то успешно. В итоге довела себя до того, что и сама начала утирать незаметно подкравшиеся слезы.

– Отдыхай, пока ребенка рядом нет, – шикнула на нее дежурившая в ночь медсестра. – Завтра в отделение спустят, там начнется.

Как отдыхать, зная, что ее маленький Денис далеко от нее? Без сосательного рефлекса! Голодный! Когда его принесли во второй раз, он неуклюже потыкался носиком ей в грудь, как-то вяло взял в рот сосок и, не открывая глаз, затих. Ксюша подумала, что он заснул, но детская медсестра уверенно заявила, что он бодрствует, просто ленится. Пообещав принести его еще раз, она унесла Дениску прочь.

На следующий день у сыночка проснулся аппетит, но молоко у Ксении так и не появилось, что стало причиной еще больших слез. Даже то, что они теперь были вместе, в одной палате, ее не радовало. Не могло ее сердце спокойно выдержать его ищущий ротик и жалобный плач. Вскоре слезы вызывало буквально все. Это и наконец налившаяся и потяжелевшая грудь, которую малыш еле брал из-за тугих и болезненных сосков. Собственное неумение перепеленать сына так, чтобы он не разматывался. Кусачие уколы, боязнь сходить в туалет, строгий голос неонатолога, объясняющий, как обходиться с ребенком. Дурацкие прививки, из-за которых ей пришлось будить с таким трудом укачанного сына, и от которых он просто зашелся в плаче. Его первая испачканная «по-серьезному» пеленка и отсутствие на посту медсестер в связи с пересменкой. Ребенок лежит грязный, размазывая ножками свои «делишки», и никому до этого нет дела! Кто ей покажет, как его помыть?!

– Господи, да откуда в тебе столько слез? – всплеснула руками постовая Наташа, врываясь к ней в палату с какой-то успокоительной настойкой наперевес. Ксения одна уже успела выпить целый бутылек! – Ну что ж ты ревешь-то? – ласково глядя на «мамочку», она быстро отмерила нужную дозу, ловким движением заставила ее проглотить лекарство. – Сейчас его помоют. Не плачь! Смотри, он вообще спокойно лежит.

Дениска тихо лежал на пеленальном столике, там, где она его оставила, иногда перебирал ножками, шевелил пальчиками, серыми глазками смотрел на окружающий мир, а она плакала. Плакала, потому что ей было его жалко. Его и себя. А отчего, непонятно…