Возвращение - Дженнифер Арментроут Страница 16

Я понимала, что мне снится сон, потому что я была дома у бабушки и сидела за дубовым столом на старой, в деревенском стиле кухне. На мне была взрослая версия красного ковбойского костюма, который я обожала в детстве и не снимала несколько месяцев, пока бабушка его не спрятала. Красную юбку украшали белые рюши, а к рубашке был пристегнут жилет, на котором по обе стороны те же рюши были нашиты буквой V. Мне, четырехлетней, костюм казался очень милым – даже чудесным, – но в двадцать уже не очень-то нравился.

Напротив меня с чашкой в руке сидела мама. Она казалась очень молодой и совсем беззащитной. Когда она отставила чашку в сторону, у меня перехватило дыхание.

Боже, я прекрасно помнила это утро. Это утро мне было не забыть.

Я зажмурилась, а когда открыла глаза, мама уже смотрела прямо на меня. Она открыла рот, и мне ужасно захотелось как можно скорее сбежать, но я была не в силах пошевелиться и сидела в чертовом ковбойском костюме, заново переживая то, что произошло шестнадцать лет назад.

– Милая, тебя ждут великие дела, – сказала мама, рассеянно глядя на меня своими темно-карими глазами. – Иначе и быть не может. Я все твержу себе, что ты для того и появилась на свет. Должна же быть причина, по которой моя жизнь закончилась, когда началась твоя. В этом должен быть какой-то смысл.

Как и в первый раз, когда я услышала эти слова, грудь мою пронзило острой болью. В четыре года я еще не понимала, что появилась на свет по ошибке, но тогда почувствовала смысл маминых слов. В тот момент я догадалась, что мама меня не хотела. Она любила меня, но не хотела, чтобы я родилась.

Кухня расплылась у меня перед глазами, сон рассеялся, прежде чем вошла бабушка. Приходя в себя, на границе между сном и явью, я вспомнила, что бабушка тогда услышала наш разговор и очень рассердилась. Остаток дня мама провела у себя в комнате, а бабушка и дедушка повели меня есть мороженое.

Сознание вернулось, и я втянула в себя воздух. В горле стоял ком. Я смутно вспоминала, что мне теперь нужно сосредоточиться на другом и забыть о том, что мама сказала мне много лет назад.

Рядом раздались шаги, и я заставила себя открыть глаза. Когда они привыкли к свету, я обнаружила, что потолок мне незнаком. Белый, идеально ровный, с несколькими темными балками, гораздо красивее потолка моей комнаты в общежитии. Еще я заметила огромный вентилятор, а чуть дальше на стене – плоский телевизор размером с небольшую машину. Под ним стоял большой рабочий стол.

Да, это точно была не моя комната. К тому же и кровать в моей комнате тоже не была такой мягкой, как и простыни, и одеяло, закрывавшее меня до самого подбородка.

Вот дерьмо.

Я посмотрела влево, на приоткрытую дверь. За ней находилась просторная ванная. Повернув голову вправо, чтобы проверить, что же там, я пораженно раскрыла рот.

У огромного окна стоял Сет. Жалюзи были подняты, а шторы раскрыты, и я увидела, что за окном было темно. Но стоило ли обращать внимание на такие мелочи, потому что парень был без футболки. Он смотрел в окно, стоя спиной ко мне, демонстрируя золотистую кожу.

Сет вытирал полотенцем мокрую голову, и мускулы у него на спине и плечах сокращались, расслаблялись и производили миллион других волшебных движений. Когда он опустил руки, кончики светлых волос коснулись его плеч. Он развернулся – о господи! – штаны сидели у него на бедрах так низко, что это граничило с непристойностью.

Этот парень явно занимался спортом.

На боках у него проступали мышцы, к которым так и хотелось прикоснуться, а живот весь состоял из твердых кубиков. Крепкие мускулы обтягивала гладкая кожа. Держу пари, его живот был жестким, как стиральная доска из моего детства. Я бы не отказалась отныне стирать свои вещи по-новому! Почти идеальное, если не идеальное, тело дополняли прекрасные грудные мышцы, а я еще ни разу не видела парня, которому бы удалось их так накачать. Они казались нереальными, но совершенно…

– Хочешь потрогать?

Я пораженно подняла глаза и почувствовала, как заливаюсь краской.

– П-прости?

Улыбнувшись, Сет отбросил полотенце в сторону – его бицепс при этом соблазнительно напрягся. Парень стоял у кровати, опустив руки, и нисколько не стеснялся своей наготы. Впрочем, будь я парнем с таким телом, ходила бы исключительно раздетой, так что…

– Ты так долго на меня пялилась, что я решил спросить: не хочешь ли ты меня потрогать, – повторил он, и я покраснела еще сильнее.

– Не хочу. И я на тебя не пялилась.

– Правда? – прищурился Сет.

– Ага, – кивнула я. – Я просто… задумалась. – Откинув назад волосы, я села на кровати. – К тому же, если кто-то на тебя засмотрелся, указывать на это невежливо.

Изогнув бровь, он скрестил руки на груди. Ого! Мускулы снова заиграли.

– А пялиться разве вежливо?

Я видела сосок, который выглядывал из-под его руки. Кто бы знал, что мужской сосок может быть таким привлекательным! Гладкая, золотисто-смуглая кожа, а со…

– Так что в этом ты ошибаешься, – сухо заметил он. – К тому же ты пялишься на меня. Снова.

Черт! Я и правда снова на него уставилась. Потупив взор, я сосредоточилась на зеленом одеяле.

– Да не пялилась я. Просто снова задумалась. Я часто витаю в облаках. Так что не льсти себе.

– Я все равно польщен.

Я лишь фыркнула в ответ.

– Дай угадаю. Тебе нравится все блестящее?

– Что? – Я снова посмотрела на Сета, но на этот раз не отводила взгляда от его лица. – Блестящее?

– Ага, – улыбаясь, кивнул парень. – Знаешь, как при синдроме дефицита внимания. У твоего папаши запущенный случай.

– У моего… – Я осеклась, когда ко мне вернулись воспоминания о последних часах. – О боже!

Просто супер: я сидела в чужой кровати и глазела на парня, который трепался о всякой ерунде, когда мой мир в одночасье перевернулся с ног на голову.

Сет подошел ближе.

– Ты снова испугаешься и сбежишь? Если да, я лучше надену ботинки.