Мудрость сердца - Барбара Картленд Страница 16

— Вам… может быть, неприятно, что я прошу вас об этом, — сказала Лалита, — но если я буду ездить верхом в своих собственных платьях, то они вряд ли мне долго прослужат.

— Вполне с вами согласен, — заметил лорд Хейвуд. — Тем более что вам, видимо, придется обходиться этими платьями достаточно долго.

Он улыбнулся, а затем добавил:

— Вы можете взять любые вещи моей матери, какие вам понравятся. Мне почему-то кажется, что, если бы она могла узнать о том, что здесь произошло, это бы ее очень позабавило.

Глаза девушки радостно вспыхнули.

— Благодарю вас, благодарю! — воскликнула она. — Как странно, однако, что вы так говорите! Когда я сплю в ее комнате, то временами у меня возникает ощущение, что она все еще здесь и в отличие от вас нисколько не осуждает меня за то, что я сбежала из дома!

— Ну, в этом вы не можете быть уверены, — все тем же снисходительным тоном проговорил лорд Хейвуд. — Однако я вижу, что вы намерены прокатиться со мной верхом, а раз так, вам лучше пойти и переодеться.

— Я мигом! — радостно воскликнула Лалита и бросилась из комнаты, словно у нее за плечами выросли крылья.

И снова лорд Хейвуд должен был признать, что эта милая девушка очень его забавляет.

В этот день не было и минуты, чтобы он не находил ее совершенно необычной, удивительной и, бесспорно, далеко не глупой. Ему нравилась ее непосредственная манера разговаривать, молчать, улыбаясь, смотреть из-под полуопущенных ресниц. Кроме того, она помогала ему сохранять присутствие духа и не давала погрузиться в мрачные раздумья о будущем.

Между тем Лалита поставила себе целью убрать и привести в порядок комнаты, которыми они пользовались.

Лорд Хейвуд был уверен, что ей никогда прежде не приходилось заниматься ничем подобным, тем более ее старания были достойны всяческого восхищения. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что те красавицы, которых он встречал в Париже или помнил по своей довоенной жизни, ни за что не стали бы заниматься столь неприятным и недостойным делом, как уборка в доме.

Пока Картер выбивал пыль из ковров, Лалита вычищала щеткой мягкую мебель и старательно стирала пыль со столов, зеркал и всевозможных дорогих вещиц, украшавших комнаты.

Лорд Хейвуд обнаружил в первый же день, что его кровать застелена чистыми простынями, что, без сомнения, было делом рук Лалиты, и все дни в его комнате поддерживалась безукоризненная чистота и порядок, как это было в дни его юности.

Конечно, они были не в состоянии поддерживать чистоту и порядок во всем доме, но Лалита привела в достойный вид библиотеку, кабинет и их спальни, а Картер довел до блеска столовую, так что теперь, освещенная солнечным светом, она просто сверкала чистотой.

Но, несмотря на все их старания, лорд Хейвуд не мог отделаться от воспоминаний о тех временах, когда шесть высоких, статных лакеев, одетых в зелено-желтые ливреи фамильных цветов рода Хейвудов, стояли, вытянувшись в струнку, в зале, а старый Меривейл, тогда еще не высохший, как сейчас, а представительный, исполненный чувства собственного достоинства, с важностью царедворца принимал прибывающих гостей.

Лорд Хейвуд помнил и то, как около полудюжины горничных сновали из комнаты в комнату; как домоправительница, шурша юбками из черной тафты, с серебряной цепочкой для ключей на поясе, зорко приглядывала за слугами и за порядком в доме.

И теперь, заметив, с какой грустью смотрит Лалита на свои загрубевшие от работы руки, он почувствовал себя виноватым.

— Вам совершенно ни к чему всем этим заниматься, — заявил он довольно резко, когда спустя час зашел в кабинет и застал ее там: девушка, стоя на коленях, все еще протирала стопку пыльных книг.

— Мы же не можем каждый раз пачкаться, как трубочисты, когда берем книгу с полки, — возразила она. — К тому же книги портятся, если за ними не ухаживать.

— А какое вам, собственно, дело до моих книг? — сказал он, не подумав, что может обидеть ее.

Лалита опустила тряпку и, сев на пятки, взглянула на него снизу вверх.

— У вас, наверное, дурное настроение? — спросила она. — Я спрашиваю это потому, что как раз собиралась вам предложить сделать кое-какую работу в оранжерее, которая мне не под силу.

— В оранжерее? — не сумел скрыть своего изумления лорд Хейвуд.

— Я знаю, что у вас не так много времени, чтобы приглядывать за теплицами, — продолжала Лалита как ни в чем не бывало, — но персики уже начинают поспевать, и Картер говорит, что их можно будет есть уже через неделю. А если вы того заслужите, то получите к обеду клубнику!

Лорд Хейвуд рассмеялся.

— Вы заставили меня почувствовать себя так, словно я только что приехал из школы и к моему возвращению приготовили разные вкусные вещи.

— На этот раз вы вернулись не из школы, а с войны, — серьезно отвечала девушка. — Но если вы не будете добрым, то я накажу вас и съем все сама.

Лорд Хейвуд опять засмеялся.

— Но учтите. Картер сказал, что ленч будет готов точно через пять минут, а вы ведь знаете, как он пунктуален, — предупредил полковник. — Так что у вас осталось совсем мало времени, чтобы вымыть руки и привести себя в порядок.

— Ну, успею я их вымыть или нет, все равно я страшно голодная! — выпалила Лалита.

Она легко поднялась на ноги и, подобрав юбки, чтобы не мешали ей быстро двигаться, поспешно выбежала из комнаты.

С улыбкой глядя ей вслед, лорд Хейвуд думал о том, какое все-таки она милое и забавное дитя. Но затем улыбка его погасла, и он тяжело вздохнул. Хотя он должен был признаться, что присутствие Лалиты в доме доставляет ему радость, было необходимо серьезно подумать о ее предстоящем отъезде.

«Сразу же, как только вернусь из Лондона, надо будет вплотную этим заняться», — решил он.

Лорд Хейвуд был уверен, что, услышав о его возвращении, к нему вскоре начнут наведываться знакомые со всего графства, хотя бы просто из любопытства. Можно представить, с каким изумлением и тайным злорадством они станут обсуждать такую пикантную новость, что в доме лорда Хейвуда живет одинокая молодая женщина, а он даже ничего толком не знает о ней. В том, что это обязательно произойдет, можно было не сомневаться, это был лишь вопрос времени.

«Нет, Лалита непременно должна уехать отсюда, — твердо решил лорд Хейвуд. — И в ближайшее время».

Но он совершенно не представлял себе, как уговорить девушку уехать, а главное — куда он может ее отправить.

Каждую ночь, лежа без сна под гнетом тяжелых мыслей о будущем, он гадал, кто она такая. Была в этой истории одна очень странная деталь, которая настораживала лорда Хейвуда и вызывала у него недоумение. Почему родственники Лалиты до сих пор не подняли никакого шума по поводу ее побега?

Он почти не сомневался, что объявление о розыске пропавшей девушки обязательно появится в газетах, однако там ничего не было.