Ангел. Право выбора - Остин Марс Страница 16

После выступления она пищала и прыгала, обнимала тренеров и подружек... ага, которых не бывает, по её словам. Короче, на этот момент она мне нравилась гораздо больше, чем Светка.

Сильно ускорив время, я промотал ещё два года регулярных тренировок и редких гулянок, а потом в первый раз увидел Светиного папу. Это был переломный момент в жизни юной Ирины Игоревны. Внезапная любовь налетела, как ураган, подхватила, закружила, подбросила под облака, поигралась судьбой чемпионки, швыряя её в безудержном потоке... и успокоилась, уронив эту судьбу с небес на землю уже изрядно помятой, чуть рваненькой и капитально поломанной.

Счастливый отец слинял заграницу практически сразу после свадьбы, аргументировав это тем, что там он сможет заработать денег и поддержать молодую семью, уже готовящуюся к пополнению. Пополнение родилось без него, подросло без него, повзрослело без него и успело его возненавидеть тоже практически без его участия. Когда он в первый раз прилетел на историческую родину, Светке было три года и она таращилась на человека, которого её попросили называть папой, с нескрываемым шоком. В следующий раз со страхом. В следующий — с таким видом, как будто к маме пришёл знакомый с работы, который ей не нравится — поздоровалась и смылась.

А мама-тренер быстро восстановилась после родов, вручила орущий свёрток, которого явно побаивалась и тихо ненавидела, своей маме из небольшого городка и уехала поступать в институт. А когда однажды приехала навестить подрастающее поколение, вдруг услышала от бабушки, какая Светочка гибкая, ловкая и вообще со всех сторон красавица и умница, прямо как мама. Светочка улыбалась во весь рот, готовая вот прямо сейчас показать маме и «ласточку», и «колесо», и вообще всё, что она скажет. Мама впечатлилась и преисполнилась энтузиазма, в тот же день отвела четырёхлетнюю дочь на танцы (гимнастике в этом захолустье не учили), дала бабушке список указаний для домашних тренировок и опять уехала.

А через два года забрала её от бабушки навсегда. И началась эпоха становления характера мамы-тренера и взросления дочки-чемпионки. За десять лет они сменили пять городов, пройдясь зигзагами по всей необъятной родине с востока на запад, а потом добрались до Москвы и вроде как успокоились. На момент поступления в интернат Света уже была обладательницей многих титулов и пустого взгляда, а её мама — тренером высокого уровня, от которого ждали чудес.

Не дождались. Я посмотрел всего десяток тренировок, проведённых Ириной Игоревной с момента поступления на работу, но даже не зная всех тонкостей их спорта я видел, что девяносто процентов тренировочного времени она посвящает дочери. Судя по взглядам, которые бросали на них обеих товарищи по команде — это замечали все.

Светку невзлюбили практически сразу, я с опозданием признал, что она была права по поводу отсутствия выбора — с ней не стремились дружить девочки, по крайней мере, гимнастки. Мальчиков же мама-цербер отпугивала столь решительно, что спустя пару месяцев они перестали и пробовать. Оставалась только Алина, преданный вредитель, который всегда рядом и готов помочь тренироваться хуже. Правда, я заметил интерес к Светке со стороны второй чемпионки, Юли, той самой, которая в первый день предупреждала её по поводу Али и которая потом поехала на олимпиаду.

Юля в который раз стояла в коридоре, у тонированного окна в гимнастический зал, позволяющего смотреть на тренировку так, чтобы тебя не было видно изнутри. Было очень поздно, в пустых коридорах уже кое-где не горел свет, девушка топталась у окна, поедая взглядом прыгающую по ковру Светку и нервно теребила в руках косметичку и полотенце. Из-за поворота показалась тощая тренерша, сильно удивилась, увидев здесь Юлю и подошла:

- Ты что тут делаешь? Отбой через десять минут.

- Я в ванную шла, - вздохнула Юля, отводя глаза.

- Неслабый крюк ты сделала, - усмехнулась женщина, тоже опёрлась о подоконник и кивнула на Свету, - любуешься?

Юля тяжко вздохнула, качнула головой и прошептала:

- Виктория Юрьевна, она такая классная...

- Не смей! - резко повернулась к ней тренерша. - Не вздумай ныть! Да, она сильная спортсменка, да, Ирина Игоревна отличный тренер и выжимает из неё сто потов, но! - она подняла указательный палец и постучала им девушку в плечо, - ты ничуть не хуже. Запомни. И кроме того, у тебя больше опыта. Ты олимпийская чемпионка...

- Мне скоро двадцать, - тихо перебила Юля, - и я не из тех, кто «всю жизнь щенок», я чувствую, что всё ещё расту и что мне уже совсем не так легко даются те вещи, которые я раньше делала играючи. Я набираю вес, - её глаза наполнились слезами, она запрокинула голову и глубоко вдохнула, нервно сжимая кулаки. - Я вообще ничего не ем, по нескольку дней, почему я толстею?!

- Тише, - суровая тренерша-цербер чуть улыбнулась и мигом превратилась в добрую тётушку, обняла всхлипывающую Юлю и погладила по спине, тихо уговаривая, - всё не так плохо, послушай меня. Я тебе когда-нибудь врала? - она отодвинулась и заглянула в глаза девушке, та качнула головой, - вот, так что слушай. Во-первых, ты чемпионка, ты боец, ты уже столько всего сделала и достигла, что могут очень и очень немногие. Я горжусь тобой, ты моя лучшая воспитанница и ты сможешь, поверь мне, ты сможешь всё, чего тебе хватит смелости захотеть. Я говорю тебе это не потому, что хочу утешить или там мне тебя жалко, нет. Я говорю это, потому что знаю тебя много лет и я знаю, на что ты способна. Если понадобится, ты будешь заниматься круглосуточно, но ты поедешь на олимпиаду, потому что ты этого достойна. Поняла меня?

Юля чуть улыбнулась и кивнула, смущённо вытерла выступившие слёзы и шмыгнула носом, тихо сказала:

- Спасибо, Виктория Юрьевна.

- Обращайся, - улыбнулась тренерша, убрала руки с её плечей и выпрямилась, опять превращаясь в суровую дрессировщицу. - И ещё один важный момент... - она повернулась к окну, задумчиво глядя на Свету и её маму, вздохнула и опять посмотрела на Юлю. - Ирина Игоревна, при всём моём уважении, дура. - Юля ахнула, тут же закрыла себе рот ладонью и уставилась на тренершу круглыми глазами. Та криво улыбнулась и спросила, - понимаешь, почему?

- Она перегибает? - осторожно предположила Юля.

- Она очень сильно перегибает, но это не главное. - Женщина смерила взглядом Свету, как раз выполнявшую какой-то невероятный финт, опровергающий физические законы, и покачала головой. - Юлечка, на любых серьёзных соревнованиях, в любом спорте, не только в гимнастике, но и просто в жизни, психологическая составляющая победы значит ни чуть не меньше, чем физические тренировки. А у Ирины свет Игоревны и её ненаглядной доченьки с этим большие проблемы.

Они обе замолчали, из-за дверей зала донеслось еле слышное «ещё раз, выше!», тренерша усмехнулась:

- Ирина Игоревна настолько замордовала свою чемпионку тренировками, что у неё времени жить не осталось. И ладно бы у них были отношения душа в душу и они обе жаждали великих достижений — так нет, эта озабоченная сделала из девочки робота, безвольного и послушного, готового делать, что скажут и не иметь собственного мнения. - Она бросила на подопечную хитрый взгляд и усмехнулась. - Помнишь, как мы с тобой лентой кидались за то сальто?