Пленница судьбы - Лора Бекитт Страница 16

— Но только не я! — Шанталь гордо вскинула голову, и ее глаза сузились.

— Да, мама, зато, если я иной раз видел тебя лежащей в этой кровати с позолоченными ножками и черным балдахином, мне казалось, что ты покоишься в роскошном гробу. Что скрывалось под внешним лоском? Ты пользовалась своей красотой и молодостью как капиталом. Твое сердце не сделало бесплатно ни единого удара. В Мари нет корысти, потому я ее и выбрал.

— А она… она тебя выбрала?

— Неужели ты думаешь, что девушка, воспитанная в строгих правилах, способна просто развлекаться со мной?

— Ты хочешь жениться на ней?

— Конечно. Я желаю, чтобы она поселилась в нашем доме и спала в моей постели.

— Кристиан… — Шанталь тяжело вздохнула. — Прости за прямоту, но такая жизнь тебя убьет. Ты страдаешь от бессонницы, и даже самые сильные лекарства не всегда помогают тебе избавиться от боли. А она совершенно здорова…

Он рассмеялся:

— Неужели ты ничего не понимаешь, мама? Пусть я счастливо проживу с Мари день, два, неделю, даже если потом мне станет совсем плохо! Поверь, будет еще хуже, если я останусь одиноким!

— Ты уверен, что она захочет ухаживать за тобой?

— Я сам никогда этого не допущу! Тогда я дам ей свободу, вот и все.

— А любовь? Если Мари действительно любит тебя, любовь не позволит ей уйти.

— Я не хочу думать о плохом, мама, — несколько нервно произнес он, — я желаю быть счастливым прямо сейчас, понимаешь!

— Хорошо. Почему тогда ты не женишься на ней?

— Она думает.

— Думает, выходить ли за тебя?

— Да.

Шанталь тихо ахнула и прикрыла рот рукой. А потом из мрака до Кристиана долетел ее звенящий от затаенной боли и страшного предчувствия голос:

— Я не хочу разуверять тебя, сынок, но мне кажется, она никогда за тебя не выйдет!

— Ты думаешь, у нее есть другой? — в тревоге произнес Кристиан.

— Не обязательно. Но в ней может жить желание, которое сильнее любви.

— Разве такое бывает?

И Шанталь тихо обронила:

— Не знаю.

В любовном упоении незаметно прошел месяц. Ветер стал холоднее и резче, листья понемногу опадали с деревьев, чтобы затем обратиться в земной прах. Иногда шли дожди. Мари знала: скоро все станет тусклым, серым, неясным, словно тени воспоминаний или отголоски чьих-то слов. И все-таки солнечные, погожие, яркие дни были нередки, и вода не остыла, потому Мари продолжала плавать. Она почти рассталась с мыслью уехать с острова. Скоро начнутся шторма, да и как можно бежать без денег, без помощи, без благословения родителей? К тому же ей было хорошо с Кристианом, то был настоящий медовый месяц: ничего сладостней она никогда прежде не испытывала. Когда станет холодно, они не смогут встречаться в старом сарае, так, может, ей и вправду обвенчаться с ним и переселиться к нему в дом? Зачем искать счастья на стороне, когда оно здесь, рядом, и так и просится в руки?

…Хотя самые страстные объятия и поцелуи были позади и оба уже оделись, Кристиан все еще не мог оторваться от Мари. Она лежала у него на руках, а он гладил ее так нежно, что девушке чудилось, будто он осторожно ласкает ее тело лепестками цветов. Оба так погрузились в чувственную негу, что не сразу заметили, а скорее почувствовали, как в дверном проеме возникла человеческая фигура.

Мари встрепенулась первой, быстро оправила одежду и вскочила, но Клод Мелен все увидел: и ее обнаженную грудь, и задранную юбку. Он прожил с женой, матерью Мари и Коры, больше тридцати лет — и то вел себя куда более целомудренно, чем эта пара!

Несколько мгновений он сверлил дочь взглядом своих стальных глаз, потом тяжело подался вперед и замахнулся на Кристиана. Клод Мелен всю жизнь сражался с парусом, канатами и полными рыбой сетями, и Мари знала, как сильны его руки.

— Отец! — Вне себя от страха девушка ринулась наперерез.

Кристиан даже не вздрогнул. Его лицо оставалось спокойным, а мягко очерченные губы улыбались неуверенно и тревожно.

— Я вижу, — глухо, с невыразимой горечью и возмущением проговорил Клод Мелен, опустив занесенную для удара руку, — все-таки мои подозрения оказались правдой.

— Вы отец Мари? Я рад познакомиться с вами. — Кристиан произнес эту фразу с едва ли уместным в такой ситуации достоинством.

— Не могу сказать того же, — пробурчал Клод. — Хотя теперь вам придется жениться на ней!

— Я буду счастлив, если ваша дочь согласится выйти за меня.

— Что значит, «если согласится»? — грубо произнес Клод Мелен. — Она себя опозорила! Я завтра же поеду договариваться со священником! Чем скорее вы обвенчаетесь, тем лучше. Как ваше имя, сударь? — В вопросе сквозили неприязнь и презрение.

— Кристиан Делорм.

— А вашей матери?

— Люси Делорм.

Услышав, что Кристиан назвал Шанталь Люси, Мари вздрогнула.

— А теперь марш домой — и ни шагу за ограду! — Отец рванул дочь за рукав.

— Не сердитесь на Мари, это я во всем виноват! — взволнованно проговорил Кристиан.

— Вы… — Голос Клода Мелена дрожал и срывался. — Вы приезжаете из проклятого Парижа и разворовываете наш камень, смущаете души наших женщин, сеете разврат!

Размахнувшись, он залепил Мари такую пощечину, что она едва не отлетела к противоположной стене. В этот момент девушка по-настоящему оценила беспомощность Кристиана: да, он мог дарить ей любовь, но он не был способен защитить ее ни от жизни, ни от других людей. Рядом с ним ей всегда придется принимать удар на себя. Единственным оружием Кристиана были слова, но такие люди, как ее отец, не боялись слов, если только их не произносили священник или судья.

…По дороге домой Клод Мелен продолжал осыпать дочь оскорблениями и угрозами. У Мари было такое чувство, словно она потерпела полное поражение. Внезапно остановившись и гордо подняв голову, она прервала отца полным упрямства и вызова возгласом:

— Вы не сможете заставить меня выйти замуж, если я этого не хочу!

— Как это — не хочешь! — взревел Клод Мелен, потрясая кулаками. — Какого же черта ты позволила ему залезть тебе под юбку?! Или ты просто потаскуха, которой все равно с кем, лишь бы…

Дома Мари велели немедленно идти к себе в комнату, и, находясь там, она слышала каждое слово из разговора родителей. Клод в красках описал жене бесстыдство девушки, и Жанна Мелен сначала только ахала, а потом заплакала.

— Я не дам за ней ни единого су, — решительно заявил отец. — Раз так получилось, пусть эти парижане сами раскошеливаются на свадьбу. Все равно нам не избежать толков. Люди непременно заподозрят, что здесь дело нечисто, если я выдам дочь замуж за этого слепого чужака.

Мари сидела, сцепив пальцы в замок, крепко сжав губы, и думала. Понятно, теперь, кроме всего прочего, она превратится в изгоя — для собственной семьи и для всех жителей острова. А если когда-нибудь всплывет правда о прошлом Шанталь… Для Кристиана эта внутренняя отрешенность от всех и вся образ жизни, тогда как ей будет нелегко выносить косые взгляды. Мари вспомнила его неподвижное, бледное, порою похожее на маску лицо, слепой взгляд, скрывавший разочарование и вместе с тем надежду. Сможет ли она оправдать его ожидания? Ведь жизнь не праздник, она тягуча, тяжка и долга, и со временем любое супружество может стать беспросветным и унылым, как осенний день. И даже в этом случае она, в который раз подумала Мари, не сможет бросить Кристиана, потому что столь сокрушительного удара ему просто не пережить.