Мозаика жизни - Донна Клейтон Страница 16

Дженни понимала его ярость, унижение, от­чаяние. Эти чувства по отношению к ней могут быть справедливы. Но у нее не умещалось в голове другое: неужели можно продолжать же­лать женщину, которую подозреваешь в изме­не.

Она всмотрелась в зеркало. Она, конечно, не уродина, но и не сногсшибательная кра­савица. И вид у нее не такой, чтобы доводить мужчину до крайности. Глаза просто карие, хо­тя рыжевато-каштановые брови и хорошо очер­чены. Нос прямой. Полные губы, слегка тро­нутые прозрачной, чуть поблескивающей пома­дой, выглядят вполне приятно.

Но лучшее украшение— это волосы, решила Дженни. Она расчесывала мягкие локоны, па­давшие на плечи, и пушистые пряди, обрам­лявшие лицо. Уход за ними не требовал от нее почти никаких усилий. Только шампунь. При­рода подарила ее волосам чудесный цвет. Золо­тистый оттенок вызывал в памяти солнечные дни, или одуванчики, или мягких пушистых цыплят.

Дженни улыбнулась и отложила расческу. Да, у нее красивые волосы. Но трудно представить, что Люк теряет голову из-за обыкновенных со­ломенных прядей.

Люк так и не ответил на ее вопрос об их сексуальной совместимости. Он не успевал на­чать, как разговор принимал другое направле­ние. Но если поцелуй, которым они обменя­лись прошлым вечером, может служить одним из слагаемых, то Дженни знала ответ.

Он вышла из спальни, пытаясь прогнать воспоминания, от которых горели щеки. Надо сосредоточиться на кухне и на кофейнике. Но мысли текли в совершенно другом направле­нии.

Что Люк находил в ней такого привлека­тельного? Известно, что любовь слепа. Она чи­тала «Сон в летнюю ночь» Шекспира. Зеркало любви рисует искаженный образ. Любовники редко видят правду, когда смотрят друг на дру­га. А пожалуй, и вообще не видят. Восприятие любимых глазами страсти гораздо приятнее, да­же если оно и неправильно.

Вдруг Дженни словно ударило током. Она остановилась на лестнице и несколько раз мор­гнула.

Она вспомнила, что читала пьесу Шекспи­ра! Она готовила для урока литературы устный доклад по этой комедии, когда училась в шко­ле.

Какая радость!.. Просто потому, что она вспомнила. Дженни стояла на лестнице, сердце от волнения прыгало, как норовистая лошадь. Какое удовольствие вспоминать содержание пьесы. Елена была влюблена в Деметрия, кото­рый просил руки Гермии, влюбленной в Лизандра. Насколько она помнила, события развива­лись шумно и весело из-за любовной путаницы. Любимым персонажем Дженни была Титания. Сказочная королева любила все красивое, а кон­чила тем, что ее опоили питьем, вызвавшим страсть к ослиноголовому Основе. Какое неле­пое, внушенное зельем обожание! Судьба коро­левы еще много лет назад убедила Дженни в том, что любовь слепа.

Она вспомнила! Вот она стоит перед клас­сом. Нервы расшалились, живот сводит так, будто там крутится десяток балерин. Руки тря­сутся. Она держит для памяти карточки. Без слов молит Бога, только бы суметь правильно про­изнести имена персонажей.

Воспоминание. Настоящее воспоминание. Кар­тинка из прошлого. Не машинальное, подсо­знательное действие. Не смутная привычка, ко­торая повторяется без участия разума.

Перед мысленным взором возникла замеча­тельная картина. Она видела свои карточки, доску, огромные окна, столы, учеников. Пусть это только небольшая вспышка, момент ее юности, но она его вспомнила!

Ноги вдруг ослабли и будто уже не держали ее. Если в мозгу сохранилось одно воспомина­ние, то должны быть и другие!

Конечно, она не может назвать штат или го­род, школу или имя учителя. Но ведь что-то она вспомнила! И именно то, что имело значе­ние в данный момент. Этого достаточно, чтобы дать ей надежду. Реальную надежду. Не фаль­шивое ожидание, которое вызвал случай с очи­стками в кухне. Но честную добрую надежду, что память вернется.

Она должна рассказать Люку. Надо найти его и поделиться радостью.

Дженни вспомнила сердитые слова, с каки­ми прошлым вечером он вышел из кухни, оставив ее одну. Он не хочет иметь с ней ни­чего общего. Во всяком случае, пока жизни всех троих — ее, его и Чада — остаются изло­манными и запутавшимися в треугольнике по­дозрений, секретов, лжи, недоверия и обмана.

Защемило сердце. Ей не с кем поделиться своей радостью. Некому рассказать о вспышке памяти, говорящей о выздоровлении.

Мэри! Она воспрянула духом. Все сегодняш­ние переживания она расскажет Мэри. На сердце просветлело. Дженни чуть ли не скати­лась по оставшимся ступенькам. Все мысли снова о чашке дымящегося кофе.

Увидев Люка, пьющего кофе, она сбавила шаг на пороге кухни.

— Ты еще здесь? Разве тебе не надо быть уже в дороге на работу? — Дженни сама заметила осуждающие нотки в голосе. Что с ней? Она вовсе не собиралась его упрекать.

—Тебе тоже доброе утро, — мягко прогово­рил он.

—Прости, — пробормотала она, глядя на свои босые ноги. — Я просто не ожидала уви­деть тебя в такой час.

Она вздернула подбородок. Люк изучал ее пронзительными и темными, как ночь, глаза­ми. Ей с трудом удалось не отвести взгляд.

И опять в ней разгоралось знакомое пламя. Проклятие! Почему она не может держать себя в руках в присутствии этого мужчины?

—Последние два месяца я работал семь дней в неделю, — наконец заговорил Люк. — И решил взять выходной. Кроме того, сегодня воскресенье. Даже Бог отдыхает по воскресень­ям.

Она прислушивалась, нет ли сарказма в его словах. Приглядывалась, нет ли злости на его лице. Нет, лишь нежность в голосе и веселые искорки в глазах. Дженни покачала головой — никогда не сумеет она предугадать, что сделает этот мужчина.

—И к тому же вчера рабочие хорошо погу­ляли в Олеме. — Он сделал глоток кофе. — Се­годня ни один из них, включая Чада, не в со­стоянии работать.

—У меня все дни перепутались, — кивнула она и смутилась от такого признания. — Когда тебя нет, они бегут, похожие один на другой.

Взгляд Люка переместился на ее губы и за­держался там дольше, чем надо бы.

—Это стоит как-то исправить?

Голос действовал на нее как ласковое при­косновение. На мгновение Дженни почти пове­рила, что он и вправду коснулся ее.

—Прости меня за то, — выпалила Джен­ни, — что я вчера наговорила про тебя и Чада. Мне не следовало…

—Все правильно, — успокоил ее Люк. — Это мне не следовало так остро реагировать, как вчера вечером. Я хочу, чтобы ты всегда го­ворила мне все, что у тебя на уме.

—Сейчас у меня на уме твой выходной день, — с минуту подумав, сказала она. — Я рада, что ты взял его. Ты заслужил отдых, по­тому что очень много работаешь.

Они смотрели друг на друга. Атмосфера сгу­щалась с каждой секундой. У Дженни возникло впечатление, будто они соединены невидимой лентой, которая неумолимо подтягивает их друг к другу. Ей казалось, что каждая мышца и каждая жилка напряглась и требует движения. И Дженни шагнула к нему. Но в последний момент отвага покинула ее, и она отошла на­зад, где на столе стоял кофейник.