Телохранитель - Мэри Каммингс Страница 16

Луиза все не возвращалась.

Рэю стало как-то не по себе. Он встал, неуверенно подошел к двери кухни и услышал отчетливые всхлипывания. Зашел внутрь — сразу за дверью, слева, был вход в небольшую комнатенку, наверное, в ней отдыхали официантки, когда выдавалась свободная минута. Там и сидела Луиза, уронив голову на скрещенные на столе руки; порой по спине ее пробегала судорога и из-под разметавшихся светлых волос доносился глубокий всхлип.

Он стоял и смотрел, не зная, что сказать или сделать, как вдруг девушка глухим плачущим голосом отчетливо произнесла:

— Я больше не могу… не могу!

И внезапно, будто наяву, Рэй услышал похожий голос, повторявший те же самые слова: «Я больше не могу… не могу больше…» Давнее, полузабытое воспоминание: так плакала однажды ночью на кухне мама — один-единственный раз, незадолго до того, как исчезла.

Сразу нахлынули еще воспоминания: как она приходила с работы, падала на стул и сидела, закрыв глаза и вытянув ноги — отекшие, с глубоко врезавшимися в кожу ремешками босоножек. А он, тогда еще совсем маленький, снимал с нее эти босоножки, приносил тазик с теплой водой и подсовывал под распухшие ступни.

Рэй невольно взглянул на ноги Луизы, но она была в кроссовках. И все равно эта девушка стала вдруг так близка и понятна, будто он знал ее всю жизнь. Он подошел, погладил ее по голове:

— Ну что ты, ничего страшного… бывает…

Она вскинула голову и удивленно взглянула на него заплаканными, покрасневшими глазами.

Вбежала официантка, с порога торжествующе выпалила:

— Лу, тот придурок за все заплатил! Гранди сказал, чтобы ты не ревела, а шла домой — все равно с тебя сейчас мало толку. Ой! — осеклась она, лишь теперь осознав, что в комнате есть еще кто-то посторонний.

В тот вечер Рэй пошел провожать Луизу домой. Назавтра тоже, специально для этого пришел ужинать позже обычного. И на следующий день… и на следующий…

Они гуляли по ночному городу, сидели в машине, пили кофе в ночном кафе — и разговаривали. Точнее, как-то само собой получалось, что говорил в основном Рэй, а Луиза слушала. Она тогда очень хорошо умела слушать — так, что хотелось говорить еще и еще; он давно уже никому не рассказывал о себе так много, как этой девушке — милой, чуть наивной, но очень уютной и домашней.

Ей было двадцать лет. Отца она не помнила, мать умерла от рака через полгода после того, как Луиза закончила школу. Девушке пришлось бросить секретарские курсы и пойти работать в тот самый ресторан, где всю жизнь проработала поваром ее мать. Короткая, простая биография…

Через неделю она осталась ночевать у Рэя в номере отеля — в общем-то, даже не пришлось особо уговаривать. И — оказалась девственницей. Даже при его не слишком богатом сексуальном опыте у Рэя не осталось в этом сомнений. Он был поражен до глубины души: девушка, работающая в таком, не слишком респектабельном месте, среди полупьяных мужчин — и вдруг?! Чувство неловкости смешивалось с тайной гордостью и ощущением собственной избранности, и неизвестно, чего было больше…

Курсы, на которых Рэй учился, были рассчитаны на десять недель. За два дня до их окончания он сказал Луизе, что в воскресенье уедет. Наверное, стоило сказать раньше, но не хотелось ее расстраивать загодя.

Она не заплакала, лишь губы задрожали и глаза расширились, стали несчастными и растерянными.

Рэй говорил все положенные в таких случаях слова: что он обязательно напишет ей, и позвонит, и даст свой адрес, когда определится с жильем. Луиза молча потерянно смотрела на него.

И тогда он сказал — больше чтобы успокоить свою совесть, нежели всерьез имея это в виду:

— Ну, хочешь — поехали со мной! Только я пока еще сам не знаю, где в конечном счете приземлюсь. Сейчас мне еще одни курсы предстоят, а что потом — трудно сказать.

Подумал — конечно же, она не поедет: у нее здесь дом, и работа, и друзья… Но глаза Луизы внезапно наполнились такой радостью, будто он посулил ей рай на земле. Она схватила его за руку, бессвязно залопотала:

— Да… да, конечно, Рэй… да, конечно! — и только тогда расплакалась. А в субботу вечером, когда он вернулся с вечеринки по поводу окончания курсов, ждала его в вестибюле отеля с двумя чемоданами.

Почему она поступила так — против всех ожиданий, трезвого расчета и здравого смысла? Возможно, даже скорее всего (теперь, задним числом, Рэй понимал это), для Луизы было очень важно, что он приемный сын сенатора. Она казалась самой себе героиней любовного романа, «современной Золушкой», трудолюбием и приветливостью заслужившей любовь прекрасного принца из «высшего общества».

Потом были еще курсы в Вашингтоне; полтора года работы на Аляске — именно там они с Луизой поженились. И наконец — должность заместителя начальника службы безопасности «Т&Т»; круг замкнулся, и они вернулись туда, откуда начали — в Вирджинию, только уже не в Куантико, а в Ричмонд.

Через полгода Луиза закончила секретарские курсы и устроилась работать в риэлторскую фирму. Еще через месяц они купили дом в респектабельном пригороде Ричмонда.

Вроде бы жизнь налаживалась, но странное дело — чем лучше они жили, тем… тем хуже. Все чаще Луиза была им недовольна, все больше они ссорились, все чаще проявлялись в ее характере те черты, которых он не ожидал увидеть, а может, просто не замечал раньше: мелочный снобизм, завистливость, склонность к каким-то ненужным и неумным интригам, которые в конечном счете ей же самой выходили боком.

Ее страшно злило, что Рэй никому не рассказывает о Рамсфорде и ей запретил распространяться на эту тему. Ведь как соблазнительно было бы на какой-нибудь вечеринке небрежно похвастаться родством с одним из «сильных мира сего»!

И еще — дети.

Рэй хотел ребенка — очень хотел. Считается, что подобные мечты больше свойственны женщинам, но он не мыслил своего будущего без детей — по меньшей мере двоих, а лучше троих или четверых.

Поначалу, когда они только поженились, ему казалось, что и Луиза хочет того же. Но в то время у них не было ни своего жилья, ни стабильной работы. Конечно, многие пары заводят ребенка и в таких условиях, но желание Луизы немного подождать с этим показалось тогда Рэю вполне здравым.

В Ричмонде, когда они переехали в свой дом, он сказал Луизе, что пора уже ей перестать принимать противозачаточные таблетки. Они даже выпили по этому поводу бутылку шампанского — а через несколько месяцев он полез за чем-то в ее сумочку и обнаружил там новую, недавно начатую упаковку.

Был скандал, таблетки полетели в помойное ведро. Луиза плакала, кричала, что они только-только начали жить как люди и неужели нельзя хоть немного пожить «для себя». Да, действительно, она обманывала его — а что ей оставалось делать, она не хотела споров и ссор, а на самом деле это он решил, что пора заводить детей, а вовсе не она.

Три дня Рэй с ней не разговаривал и ночевал в гостевой спальне. Потом они вроде бы помирились — Луиза пришла к нему ночью, плакала, просила прощения, сказала, что не думала, что он так рассердится…