Выйти замуж за незнакомца - Клара Мэтис Страница 16

Так что, когда они наконец сели за стол, Юнис чуть не умирала от голода. Суета официантов, звон бокалов, звяканье столового серебра и тарелок, гул голосов и умопомрачительные запахи, доносившиеся с кухни, — все это остро напоминало ей, что она сегодня даже не обедала, только, вернувшись домой, перекусила сыром и крекером, запив их чаем.

Несмотря на то что старые стены красного дерева и опилки на полу предполагали отсутствие церемоний, обслуга была на редкость вышколена, судя по тому, как Юнис подали луковый суп на веджвудском фарфоре. Изящные оловянные подсвечники украшали стол, а официант, зажигавший их, нарочито медленно подносил к фитилям длинную вощеную спичку.

Юнис решилась на баранью отбивную после того, как Питер Хендон похвалил это блюдо, и, попробовав ее, поняла, что его восхищение было вполне оправданно. Чай со сладким завершил прекрасный ужин, в продолжение которого Питер Хендон был молчалив и сосредоточен на еде. Но изредка он поднимал голову и пристально, изучающе смотрел на девушку, как будто видел ее в первый раз.

Когда с ужином было покончено, он предложил Юнис прогуляться к огромному собору Святого Павла, который после Большого пожара в XVII веке восстановил сэр Кристофер Рен, и посмотреть на Сент-Брайдз, церковь Святой Бригитты на Флит-стрит. Дождь к этому времени уже прекратился.

— У собора Святого Павла, — сказал Питер Хендон, когда они подошли к величественному сооружению, — была огромная колокольня — пять сотен футов в высоту. О ней писал еще Симеон, путешествуя в 1323 году со своим другом Гуго, художником, от Дублина до Святой земли. А теперь он имеет греческий купол.

— Хотела бы я посмотреть на ту колокольню, — пробормотала Юнис, глядя на величавое сооружение.

— Действительно, в те дни это было, вероятно, впечатляющее зрелище, — согласился Питер Хендон. — Он был построен во славу Бога, и колокольня возносилась к небу, как будто растворяясь в необозримом просторе.

Собор Святого Павла был окутан тенями. Казалось, этот сумеречный покров защищает его, оставляя вечно неоскверненным.

— Здесь хоронили героев с первых дней его постройки. Тогда, как и во времена Рена, была эпоха героев. Здесь же стоит богато украшенный траурный лафет Веллингтона, разбившего Олд Бони [7].

Они продолжили путь в молчании. Каждый раз, когда они переходили дорогу, Питер Хендон придерживал Юнис под локоть, помогая ей спуститься с тротуара или подняться на него, но тут же отпускал. Он по-прежнему пребывал в задумчивости. Наконец они подошли к Сент-Брайдз.

— О, как красиво! — тихо воскликнула Юнис. — Я часто проходила мимо этой прекрасной церкви, но никогда еще не видела ее такой, как сейчас.

— Это тоже один из шедевров Рена. Ее называют «Свадебный пирог» из-за яруса башен.

— Да-а! — выдохнула Юнис, глядя вверх на огромное каменное сооружение. — Эти башни тоже возносятся к небесам и как бы сверху взирают на людей, спускающихся по улицам.

Питер Хендон посмотрел на стоявшую рядом с ним девушку. Его губы были плотно сжаты, глаза непроницаемы.

— В ней чувствуется острая тоска по романтике, которую зодчие готики пытались увековечить в камне. Острая тоска по лучшему, менее развращенному миру, следствие страданий и бедности простых людей, несмотря на их преданность Богу и стране. Во всех этих сооружениях есть величие, которое мы, глядя на них, можем ощущать даже сейчас.

— И еще в них есть человечность, мистер Хендон, — прошептала Юнис.

— Да, человечность. Иногда я удивляюсь, как они там, в Средние века, разбирались в человеческой природе без всех этих наших научных психологий и психиатрий. Да, конечно, были и притеснители, грабившие и угнетавшие тех, кто находился в их власти. Но подневольный люд всегда верил, что Бог каждому воздаст по его заслугам. И благодарили Его за жизнь, какой бы скудной она ни была.

Юнис была поражена горечью, с которой Хендон говорил это, и непонимающе посмотрела на него.

— Простите меня, мисс Портер. Видите ли, я все еще думаю о том деле, которое вынужден вести в суде. Такое запутанное… так много фальсификаций с обеих сторон. Интересно, посещали они хоть раз собор Святого Павла или Сент-Брайдз? Я думаю, что нет.

— Вы не должны упрекать себя за искренние чувства, мистер Хендон. Полагаю, при вашей профессии вам приходится защищать людей, которых вы не всегда одобряете. И все же вы делаете все от вас зависящее, потому что по закону каждый человек невиновен, пока его вина не будет доказана в суде. Это основа демократического общества — равная справедливость во всем.

Питер Хендон резко хохотнул и улыбнулся:

— Теперь вы рассуждаете как настоящий идеалист, мисс Портер! И меня интересует, не будет ли то, что я собираюсь вам сейчас сказать, не к месту, учитывая вашу точку зрения.

— Что… что вы собираетесь мне сказать, мистер Хендон?

Он повернулся к ней. Его лицо было напряженным и озабоченным, глаза — строгими и скептическими.

— Я собираюсь просить вас выйти за меня замуж, мисс Портер.

— З… замуж за вас? Но… но…

Он взял ее за локоть:

— Давайте немного пройдемся. Я хочу рассказать вам почему. И после того как вы выслушаете меня, я ни в малейшей степени не обижусь, если вы рассмеетесь, сядете в такси и отправитесь домой.

— Хорошо. Но… но мы видимся с вами всего лишь второй раз, мистер Хендон. Это… ну… это немного странно, согласитесь. Вы ничего не знаете обо мне, а я…

— Ничего не знаю о вас — вы это хотели сказать?

— Да.

— Давайте присядем на ступеньки собора, — предложил Питер. — Здесь вы можете быть уверены, что я скажу вам только правду. Я циничен во многом, но только не в отношении к святому Павлу.

— Если хотите…

Они пересекли улицу и подошли к широким каменным ступеням кафедрального собора. Питер Хендон снял пальто, расстелил его на одной из ступенек и жестом предложил Юнис сесть. Потом сел рядом с ней.

Она повернулась и посмотрела на него, ожидая, когда он заговорит. И, сидя так, думала, какую забавную историю сможет рассказать матери — продолжение повести о таинственном красавце незнакомце, который вошел в магазин и затем в ее жизнь и который оказался человеком знатного происхождения.

— Я не намерен чем-то оскорбить вас, мисс Портер, и, поверьте, я еще никогда не был так серьезен, — начал наконец он.

— Вы знаете мое имя, — перебила Юнис. — И мне кажется, если вы просите меня выйти за вас замуж, то, по крайней мере, могли бы воспользоваться им и перейти на «ты», вместо того чтобы обращаться ко мне так официально.

— Хорошо, тогда — Юнис. А ты зови меня просто Питером. Мне тридцать лет, ты знаешь, что я адвокат, и всегда можешь позвонить в фирму, где я работаю, чтобы проверить то, о чем я тебе сказал. Кроме того, ты можешь связаться с мистером Лоренсом Армистидом, который был поверенным моего отца и по его воле платил за мое обучение.